— Возьми! Помолись за меня, божий человек!

Тот протягивает руку и, беря подаяние, касается моих пальцев. В этот момент словно все светильники качнулись разом, махнув по столу черной тенью. Качнулись и вспыхнули вдвое ярче. Я жмурюсь, а слепец говорит спокойно и убаюкивающе.

— Спасибо тебе, добрый человек! За доброту твою я отвечу благодарностью. Скажи мне, чего ты хочешь?

Улыбка трогает мои губы.

— Не стоит, старик. Что ты можешь мне дать?! — Я все еще улыбаюсь, а слепец уперся в меня своими мутными, невидящими глазищами.

— Не хочешь, не говори! Я и так вижу, чего ты хочешь. Больше всего на свете ты жаждешь ее! — Он вдруг оборачивается к своей проводнице, но выводит вперед Ильсану.

Я словно язык проглотил от неожиданности! Это точно она! Точь-в-точь как в день моей победы в Крысиной яме. Изумрудная стола перетянута в талии золотым поясом, левое плечо обнажено, огромные зеленые глаза сияют под короной высокой прически.

— Ты! — Мне, наконец, удается выдавить из себя слово. — Как ты здесь?!

Прижав руки к груди, Ильсана шагнула вперед.

— Я искала тебя, Юни! Я искала, чтобы сказать, что люблю тебя!

От непонимания мотаю головой.

— Но ты же сдала меня! Там, на арене, ты помнишь свои слова?! Они отправили меня на казнь!

— Нет, нет! Ты ошибаешься! — Она порывисто шагнула вперед и протянула ко мне руки. — Это была не я! Поверь мне, я люблю тебя!

Ее лицо совсем близко, из распахнутых зеленых глаз катится слеза! Ее губы, словно вычерченные резцом скульптора, чуть приоткрыты и шепчут:

— То была не я! Я здесь, с тобой сейчас. Возьми меня, Юни! Я твоя, только твоя, и всегда была только твоей!

Словно завороженный тянусь губами к ее губам, и тут вдруг идеальное лицо Ильсаны вспухает кровавым рубцом.

— Ааааааа! — Ревет нечеловеческий вопль, и в моих глазах все мгновенно меняется.

Нет никакой Ильсаны, а передо мной жуткая тварь с дырой вместо носа и гниющими губами. Рубленая рана раздирает эту мерзкую морду, а между нами стоит та самая девчонка, в чьей комнате я спасался тогда от гранда. В ее руке блестит нож, а на полу растекается лужа из разбитого кувшина.

— Поди прочь, Темная дочь! — Девушка поднимает нож, и тот начинает светиться в ее руках.

Чудовище, шипя и скаля клыки, отступает перед магическим светом. Длинные покрытые струпьями руки пытаются прикрыть разрубленное лицо от светящегося ножа.