Хотелось броситься на этого Брана и выцарапать ему глаза за такое хамство. Но вспомнив свой недавний провал, смирилась с происходящим. Я обратилась в человека и, поднявшись с земли, под конвоем зашагала туда, куда меня повели, попутно переглядываясь с Шейном, которого вели рядом со мной.

Непокрытая ничем голова жутко разболелась от ледяного ветра. И остановившись возле их авто, я уже была готова поскорее сесть внутрь, чтобы согреться, как вдруг ощутила тупую и ослепляющую боль…

— Кэсси, очнись! Кэсси! — эхом прокатился голос любимого где-то вдалеке. — Кэс, пожалуйста! — настойчиво продолжал он, и попутно я ощутила небольшую тряску.

С трудом открыла глаза. Головная боль была просто невыносимой, и мне захотелось немедленно вернуться в то состояние, в котором я и была до этого.

— Кэсси, нет, прошу тебя, не закрывай глаза! — умолял меня Шейн.

— Пожалуйста, не тряси меня, — прохрипела я. — Безумно болит голова.

— Сейчас, потерпи, — ответил он, и я ощутила, как его ладонь отделила мою макушку от твердой стены. — Скажи мне, когда что-нибудь почувствуешь, хорошо?

Я не понимала, о чем он говорит, и не было сил задать наводящий вопрос, поэтому просто слегка кивнула в ответ.

К моему удивлению, боль очень быстро стихла, а разум стал проясняться. Я распахнула глаза и взглянула на Шейна, продолжавшего осторожно поглаживать меня по голове.

— Ты меня исцелил? — спросила то, на что и так знала ответ.

— По всей видимости, — болезненно улыбнулся он и убрал руку.

Я бросилась к нему в объятия и тут же услышала сдавленный стон боли, вырвавшийся у него из груди.

— Ой, прости! Тебе больно? Они что, били тебя? — обеспокоенно спросила его и стала осматривать голову Шейна.

— Не здесь, — ответил он и распахнул куртку.

Я немедленно задрала его рубашку и ужаснулась. Его прекрасное тело было покрыто жуткими гематомами.

Даже после серьезной аварии на теле Шейна не было повреждений. И этот факт приводил меня в ужас. Насколько же сильно его били?!

— Уроды, — сквозь зубы процедила я, сдерживая накатывающиеся слезы, и осторожно положила ладони на тело Шейна. Но даже от столь нежного касания он невольно дернулся от боли.

— Прости, но тебе придется капельку потерпеть мои омерзительные прикосновения, — отшутилась я, пытаясь хоть немного разрядить ужасную обстановку.

— Да уж как-нибудь постараюсь, — прокряхтел Шейн и едва заметно улыбнулся.

Синевато-бордовые пятна растворялись на глазах и бесследно исчезали с тела Шейна. А на его лице появлялось облегчение. Для верности я выждала еще немного и только потом убрала свои ледяные руки с его горячего тела, попутно опуская рубашку.