— Что будем делать, Алексей Палыч? — спросил Стасик.

Кажется, управление группой постепенно переходило к Алексею Палычу. Он знал, что это не надолго — до утра, не более.

— Очевидно, мы здесь заночуем? — сказал Алексей Палыч. — Вы согласны, Елена Дмитриевна?

Лжедмитриевна, ничего еще не знавшая о планах Алексея Палыча, тем не менее согласилась довольно охотно.

— Разумеется. Сегодня мы никуда не можем идти.

— Нам предоставили дом для ночлега, — сообщил Алексей Палыч. — Идемте, я знаю, где он.

— А когда в магазин? — спросила Валентина.

— Он сегодня закрыт. Откроется завтра.

— А автобус сюда ходит? — спросил Стасик.

— Будет завтра в десять утра.

— Нам бы этого придурка отправить… — Стасик кивнул на Шурика.

— Это я не знаю, — сказал Алексей Палыч. — Это решайте сами. Но все равно — завтра. Пойдемте.

Было уже часов около шести вечера, когда подошли к бараку-времянке. Внутри на дощатом щелястом полу стояло штук двадцать кроватей с сетками. Возле каждой кровати расположилась тумбочка. Где откопал завхоз эти тумбочки, Алексей Палыч понять не мог. Не иначе, в его распоряжении имелась машина времени, ибо за такими тумбочками нужно было посылать в начало нашего века. Но на некоторых кроватях сохранились матрацы, у ребят имелись спальники, и устроиться можно было почти как дома. Правда, не ради таких ночлегов уходили они в поход, но тут уж ничего не поделаешь. Денек можно и потерпеть…

«Это они так полагают, что денек…» — подумал Алексей Палыч, ощущая себя вовсе не спасителем, а самым настоящим предателем.

Ребята начали устраиваться. Спальники оказались влажными, и их пришлось развесить снаружи для просушки. Одежда уже высохла на теле, в ней можно было спать на матрацах. Ну а насчет подушек после таких испытаний говорить было просто смешно. Не успели устроиться, вошла женщина в белом халате с ведром, накрытым марлей.

— Здравствуйте, — сказала она, — парного молочка не желаете?

Все желали, да еще как! Мигом появились кружки. Ребята черпали прямо из ведра теплое молоко, пили, причмокивая, как телята, и вот тут-то пришла вторая волна голода, и всем опять захотелось есть.

— Я сбегаю в столовую за хлебом? — предложил Шурик.

— Беги, — сказал Стасик.