Впрочем, у Карфагена было еще три свежие армии: две под командованием братьев Ганнибала, Гасдрубала Младшего и Магона, а третьей руководил Гасдрубал, сын Гиско, не испытывавший никакой симпатии к Баркидам. И тогда Гасдрубал Младший ответил на смелость Сципиона еще большей смелостью. Он без сожаления отказался от царства, которое завоевал его отец и которое все истинные Баркиды всегда считали лишь источником средств для борьбы с Римом. Он перешел через Пиренеи в их западной части, минуя Каталонию, которая находилась в руках римлян, и вторгся в Галлию, где присоединился к пуническим гарнизонам и кельтским союзникам, которые более десяти лет охраняли путь в Италию. Он провел с ними зиму 208/07 года до н. э., а потом перешел через Альпы, которые до сих пор, с итальянской стороны, удерживали за собой цизальпинские бунтовщики.
Эта неожиданная помощь могла повернуть ход войны в пользу Ганнибала. Последние два года его преследовали неудачи, которые изредка прерывались какими-нибудь удачными событиями. Одно из них произошло как раз тогда, когда Гасдрубал был уже на подходе, – был убит Марцелл. Самым тяжелым ударом для Ганнибала стал захват Фабием Максимом Тарента в 209 году до н. э. А после того, как этот крупный дорический порт пал, его последние надежды вернуть карфагенскому флоту господство на море развеялись без следа. К тому же следует признать, что адмирал Бомилькар оказался совершенно бездарным. Он позволил римлянам захватить Сиракузы, а потом не сумел помочь Филиппу Македонскому, который одержал в Греции ряд побед над союзниками Рима, хотя это и не повлияло на ход войны. После падения Тарента Ганнибалу осталось одно – вернуться в Калабрию и превратить ее в обширный укрепленный лагерь, который с течением времени становился все меньше и меньше.
Впрочем, римляне уже устали от войны, ибо, чем дольше она продолжалась, тем больше погибало людей (число жителей Римской республики уменьшилось с 270 тысяч до 130 тысяч), а проблемы экономики все усиливались. Союзники, в особенности этруски, открыто бунтовали; даже латины выступали за скорейшее заключение мира, что граничило с изменой: в 209 году двенадцать римских колоний из тридцати категорически отказались выплачивать свою долю военных расходов. Население Рима, под влиянием своих трибунов, выражало недовольство и начало уже уставать от Фабиев и их фракции. Если бы войска двух баркидских братьев сумели соединиться, общественное мнение, без сомнения, потребовало бы заключить мир, основанный на компромиссе, и Карфагену удалось бы, хотя бы частично, восстановить свою мощь.
Именно Клавдий Нерон, молодой аристократ, который потерпел поражение в Испании, лишил Ганнибала последнего шанса на победу. Он, вместе с Ливием Салинатором, стал консулом в 207 году. Ливий поддерживал Сципиона, которого Нерон ненавидел. Ливий остановил Гасдрубала между Римини и Анконой и задержал его там. Клавдий шел по следам Ганнибала, который слишком поздно узнал о прибытии брата, оставил Брутии и пошел на север в Апулию. Солдатам Нерона удалось взять в плен одного из разведчиков Гасдрубала. Оставив небольшой заслон на пути Ганнибала, Нерон поспешил соединиться со своим коллегой на берегах реки Метавр. Армия Гасдрубала не могла противостоять войскам двух консулов; карфагеняне были разбиты, а Гасдрубал погиб в бою. Через несколько дней его голова скатилась с холма в лагерь Ганнибала.
Ему не оставалось ничего иного, как снова укрыться в своем убежище в Калабрии. Ганнибал стремился затянуть войну, надеясь еще сильнее измотать римлян и удержать за собой несколько важных пунктов в Италии, чтобы было чем торговаться, когда дело дойдет до переговоров. И этот план мог принести ему удачу, если бы Фабий остался у власти. Старого Кунктатора совсем затмила слава молодого Сципиона, подавившего в 207 году до н. э. последние очаги пунического сопротивления в Испании. Младший брат Ганнибала, Магон, бежал до самой Лигурии, где организовал партизанскую войну. Сципион тем временем вернулся в Рим, чтобы участвовать в выборах консула в следующем году. Фабию не удалось помешать его избранию, но он сделал все, что было в его власти, чтобы сорвать осуществление проекта, который помог ему привлечь на свою сторону Комитию: он хотел перенести войну на африканскую землю и там ее и закончить. Поэтому поддержка, которую оказывали Сципиону официальные круги, резко сократилась. Тем не менее его кандидатуру поддержали антиконсервативные группы и районы, что и решило исход выборов. На флоте, к примеру, служили в основном этруски из городов, которые еще совсем недавно требовали прекратить войну.
План вторжения был подготовлен очень тщательно. Находясь в Испании, Сципион сумел получить очень точную информацию о политической ситуации в той части Северной Африки, которая не находилась в прямой зависимости от Карфагена. Примерно за сто лет до этого ряд племен из Алжирского и Тунисского района Телл сумели создать свои царства. Царство нумидийцев из племени массили охватывало внутренние горные и равнинные области Тунисского Верхнего Телла, главными городами которого были Зама (Джама) и Фугга (Дугга). Массильские нумидийцы занимали район, границы которого примерно совпадали с границами современной провинции Константин. Далее к западу располагались царства мавров, но их границы определить очень трудно. Организованы эти маленькие государства были очень примитивно, и они частично входили в Карфагенский протекторат или зону контроля. Мир в этих районах поддерживали пунические крепости, располагавшиеся в центре нумидийской территории, вроде Сикки (Эль-Кефа). Карфаген сохранял свое влияние с помощью умелых дипломатических маневров, опиравшихся на соперничество племен и их вождей.
В 213 году до н. э. царь массильских нумидийцев Сифах решил обратиться к Риму за поддержкой и освободить свою страну от власти Карфагена. Для этого он вступил в переговоры со Сципионом в Испании. Узнав об этом, Гайя, царь Массили, послал своего сына Масиниссу воевать в Испании бок о бок с карфагенянами. Однако в 207 году Гасдрубал, сын Гиско, вынужден был уйти из Испании, и он помог Сифаксу вернуться в пунический лагерь. После этого Гиско скрепил свой союз с Сифаксом, выдав за него свою дочь Софонисбу, которая славилась не только красотой, но и умом и воспитанием. Узнав об этом, массили немедленно переметнулись к римлянам. Однако их маленькое царство было окружено землями Карфагена и Масаесили и не могло проводить независимую политику. Но тут Гайя умер, и Сифакс завладел его наследством, так что Масиниссе не оставалось ничего иного, как стать разбойником в горах Кроумирии.
Сципион в награду стал губернатором Сицилии. Он провел первую половину 204 года до н. э. в подготовке к войне, которую сильно затрудняли интриги его политических противников. В их число теперь, помимо старого Фабия, входил и молодой Катон. Так что Сципиону удалось высадиться недалеко от Утики только в конце лета. Он устроил свои зимние квартиры в укрепленном лагере в устье реки Баградас (Меджерды), на холмах, которые теперь венчает город Калаат-эль-Анд елее. Карфагеняне сначала поручили командование Гасдрубалу, сыну Гиско, который получил поддержку от своего зятя Сифакса. Последний наивно надеялся, что может послужить посредником. Сципион сделал вид, что заинтересовался этим предложением, напал на ничего не подозревавших карфагенян в их лагере и убил, как полагают историки, около 40 тысяч человек (203 до н. э.).
Вскоре последовало другое поражение – в районе современного города Беджы. Оно стало фатальным и для карфагенского, и для нумидийского лидеров. Масинисса спустился с гор и в одно мгновение превратился в царя. Он вторгся в пределы Масаесили и осадил их столицу Цирту (Константину). Когда в июне 203 года она пала, Сифакс был захвачен вместе со всей своей «смалой» (двором). Среди пленников оказалась и царевна Софонисба, которой удалось вернуть себе привязанность своего первого жениха, Масиниссы. Однако Лаэлий, легат Сципиона, заподозрил ее в предательстве, и она вынуждена была принять яд. А тем временем отцу этой несчастной царевны пришлось держать ответ перед Карфагеном. Гасдрубал, сын Гиско, принадлежал к умеренной олигархической партии, политические взгляды которой находились где-то посредине между взглядами демократов и ультраконсерваторов Ганнона Великого. Он никогда не был в хороших отношениях с Баркидами. Люди проголосовали за то, чтобы он оставил свой пост и отправился в ссылку. Его место занял Ганнон, сын царя Бомилькара и племянник Ганнибала. Гасдрубал какое-то время воевал в сельской местности с отрядом партизан, но в конце концов покончил с собой в семейном мавзолее.
Народная партия возлагала все свои надежды на то, что Ганнибалу удастся вернуться домой, но он не смог убежать из Бруттии. Олигархи предложили начать переговоры, и совет тридцати согласился. Сципион стремился поскорее закончить войну. Он опасался, и не без оснований, что его политическим врагам удастся заменить его другим генералом. Более того, он не испытывал ненависти к Карфагену; город мог держаться сколько угодно долго, а пунический флот только что разгромил римский. Поэтому условия, выдвинутые совету тридцати, были довольно умеренными: Карфаген должен отказаться ото всех своих владений за пределами Африки, – которых он уже и так лишился, – выплатить 5 тысяч талантов контрибуции и сократить свой флот до 20 судов. Мир был уже почти подписан, когда в Карфаген прибыли гонцы из Гадрументума и заявили, что только что у стен их города высадился Ганнибал.
Разбив флот Сципиона под Утикой, пуническая эскадра сняла римскую блокаду этого города, и остатки великой армии Баркидов высадились на берег во главе со своим командующим. Это известие было встречено в Карфагене с радостью. Посольство уже отправилось в Рим, чтобы ратифицировать договор, но карфагеняне разорвали соглашение, захватили конвой, оскорбили и напугали до смерти посланцев Сципиона. Римская пропаганда получила еще один повод проклясть непостоянство Карфагена.
Ганнибал высадился в Бизациуме по двум причинам: здесь располагались его земли и жили его крестьяне, и он хорошо знал, какими ресурсами он может располагать, и мог использовать их, не давая никому отчета. К тому же Гадрументум и столицу владений массили соединяла хорошая дорога, которую можно было без особого труда пройти за пять-шесть переходов. Ганнибал собирался захватить земли массили точно так же, как последние в свое время отобрали владения у Сифакса. Если бы ему удалось это сделать, римляне оказались бы зажатыми между Нумидией и Карфагеном, и их положение стало бы невыносимым.
Вот так решилась судьба Карфагена. Это произошло в конце лета или в начале осени 202 года до н. э., неподалеку от Зами, столицы Массильского царства, вероятно, на Силианской равнине, где дорога из Гадрументума (Суссе) в Сикку (Эль-Кеф) пересекала дорогу, идущую прямо из Карфагена по долине Вади-Милиана.
Согласно Аппиану, у Ганнибала было около 50 тысяч пехотинцев, чуть больше, чем у римлян. С другой стороны, его кавалерия по числу всадников уступала кавалерии Масиниссы. У Ганнибала было 80 слонов, а у его противников слонов не было. Ход сражения можно разделить на два этапа. Во время первого карфагеняне безуспешно пытались прорвать центр римских войск. Они несколько раз атаковали его, причем в первой атаке участвовали слоны. На втором этапе римская кавалерия завязала бой с кавалерией Карфагена, а потом окружила фалангу Ганнибала и разнесла ее в пух и прах. Из всех великих битв Ганнибала эта была самая бездарная: он даже не попытался использовать особенности местности, как в битве при Треббии или на Тразименском озере, и не маневрировал, как в Каннском сражении. Сципион тоже не отличался воображением, но в результате этой битвы стал одним из самых прославленных полководцев своего времени.
Вечером, после разгрома своей армии, Ганнибал, в сопровождении нескольких всадников, поскакал в Гадрументум. Он покрыл все расстояние за один переход, снова продемонстрировав свою необыкновенную физическую выносливость. Его дух тоже не подвел: он не мог больше послужить своей стране как солдат, но надеялся спасти ее с помощью своих дипломатических и военных талантов.
К счастью, эта последняя выходка Карфагена не заставила Сципиона изменить свои взгляды. Он не хотел разрушать Карфаген, а если бы даже и хотел, то слишком хорошо понимал, как трудно это сделать, – а он не хотел рисковать своей репутацией. Условия мира, согласованные до прибытия Ганнибала, подверглись лишь незначительным изменениям: количество судов пунического флота сокращалось до десяти, а контрибуция была увеличена вдвое. Карфаген сохранил все свои африканские владения, хотя в договор была внесена статья, по которой Масиниссе возвращалось все, что раньше принадлежало его предкам. Нумидийский царь позже использовал это условие в качестве оправдания для своих постоянных набегов, ибо пуническая территория, обозначенная словами «финикийские границы», включала в себя такие районы, как Фуске, например, хотя большинство ее населения составляли нумидийцы, и она сравнительно недавно была захвачена Карфагеном. В то время, однако, Сципион трактовал текст договора в пользу Карфагена и приказал просто вывести всех жителей из городов Сикка и Тевесте, которые располагались за пределами «финикийских границ».
Так завершилось великое предприятие, начатое около семидесяти лет назад. После битвы при Заме Карфаген, вероятно, был не слабее, чем после мира с Лутацием, но теперь он, несомненно, лишился возможности играть заметную роль в международной политике. Самое лучшее, что он мог сделать, – это жить себе мирно на доходы от торговли и сельского хозяйства и стать клиентом Рима. Именно этого и добивался Сципион, и его умеренность объясняется нежеланием слишком сильно ослаблять экономику Карфагена. Этого хотела и одна часть населения: старый Ганнон Великий был доволен заключенным договором. Удовлетворил он и Гасдрубала Младшего, одного из участников мирных переговоров, который подписывал это соглашение. Одним из главных доказательств ума и самоконтроля Ганнибала служит тот факт, что он понял и принял одно – его стране лучше выполнять условия этого позорного договора, чем быть уничтоженной.
Однако возникает вопрос: не было бы лучше, если бы он понял это раньше, еще до того, как потерял все преимущества, которые его отец и зять завоевали для народа Карфагена? Ганнибал, вероятно, относится к тем людям, которые изменили ход истории, как недавно показал профессор Тойнби, и лучше всего последствия его действий прослеживаются на фоне развития Рима. Он сделал гораздо больше для превращения Рима из города-государства в государство в полном смысле этого слова, чем сами римляне. Карфаген во многом обязан Ганнибалу своей славой, но этот полководец, вне всякого сомнения, сократил срок его жизни – не столько ослабив его, сколько превратив в предмет ненависти и тревоги Рима, что в конце концов и привело Карфаген к гибели.
Культура Карфагена в эпоху Ганнибала
Без литературных источников нам трудно поверить, что Карфаген Баркидов был богатым городом и вызывал зависть у своих соперников. Тем не менее он уже не считался главным культурным центром пунического государства. Двор теперь находился в Испании, где поселились греческие художники, удовлетворявшие запросы царей. Присутствие в Испании этих художников подтверждается монетами, о которых мы уже говорили, рассказывая об их политическом значении. Сходство изображений Гасдрубала и Гиерона II на этих монетах свидетельствует о том, что граверы, изготовлявшие их, по-видимому, прибыли сюда с острова Сицилия. Бронзовый бюст Ганнибала тоже, вероятно, создал скульптор, получивший образование в мастерских Сиракуз. Если, как было сказано выше, этот бюст, найденный в Волюбилисе, был копией бюста царя Юбы II, созданного в последние годы до начала н. э., тогда, по крайней мере, его прототип был изготовлен в указанные выше годы. Некоторые художники, вероятно после завоевания Испании, переехали в Карфаген, и их влияние чувствуется в некоторых изящных стелах из тофета: например, в стеле, посвященной стратегу. Мы видим голову и плечи мужчины; это не Ганнибал, но изображенный на ней человек очень на него похож. Эта работа тесно связана с группой портретов эллинских царей, образцом для которых стали изображения Александра Великого, сделанные Лисиппом и Апеллесом. Один из пунических скульпторов прославился на весь мир – это Боэф Карфагенский, подпись которого была обнаружена в Эфесе. О нем упоминает Павсаний, который видел в Олимпии бронзовую статую сидящего обнаженного ребенка, созданную этим скульптором. Боэф Карфагенский был сыном Аполлодора и, возможно, родственником и учеником Боэфа I Великого из Халкидона. Прекрасная работа этого автора – скульптура Атона, коронующего Гермеса, – была выброшена на берег Туниса после кораблекрушения. Один из греческих мастеров, вероятно, изготовил и великолепный щит Гасдрубала, который римляне обнаружили в карфагенском обозе, захваченном ими после битвы у Метавра и установленном на Капитолийском холме.