Экспедиция Регула

Среди кампанских семей, принятых в римском сенате, самой главной в то время была семья Атилиев. В нее входили несколько ветвей: Калатини, Серрани, Регулы и т. д. Почти каждый год представитель той или иной семьи становился консулом. Таким образом, Атилии входили в состав самых прославленных благородных семей Рима, вместе с Корнелиями и Валериями. Естественно, что они представляли ту часть южных союзников Рима, которая больше других была заинтересована в завоевании Сицилии и уничтожении карфагенского флота, поскольку его корабли совершали нападения в основном на южные гавани.

Один из членов этого клана, Марк Атилий Регул, ставший консулом в 256 году до н. э., предложил смелый план, который мог бы положить конец войне. Он решил, следуя примеру Агафокла, перенести военные действия на берега Африки и захватить Карфаген или, по крайней мере, заставить его жителей капитулировать из-за страха за свою судьбу. Однако этот проект противоречил благоразумию римлян, и они его отвергли. Тем не менее Регулу позволили создать мощную концентрацию войск в Экноме на юге Сицилии, к востоку от Агригентума, – около 40 тысяч солдат и 330 судов. Карфагеняне выслали против этой армады равный по силам флот под командованием двух генералов. Одного звали Ганнон; он был членом аристократической партии (это – тот самый Ганнон, который в 262 году безуспешно пытался спасти Агригентум), а другого – Гамилькар, который, по-видимому, принадлежал к менее консервативной фракции и прославился своей победой в Паропе (битва при Термах, 260 г. до н. э.).

Гамилькар предложил провести ловкий маневр, предвосхитивший маневр Ганнибала при Каннах: он отвел корабли, стоявшие в центре боевого порядка пунического флота, назад, надеясь заманить римский флот в ловушку и, после окружения, уничтожить. К сожалению, пунический флот не сумел сохранить боевой порядок, и после тяжелого боя, продолжавшегося целый день, римлянам удалось захватить и уничтожить более сотни карфагенских галер (ранней весной 256 года до н. э.). Теперь уже ничто не могло помешать римскому вторжению на берега Африки. Несмотря на войну с Агафоклом, карфагеняне не сделали ничего, чтобы защитить свой город от нового вторжения и защитить богатую сельскую местность, окружавшую его, от опустошения. В Карфагене имелась только полиция, а городские магистраты были абсолютно некомпетентны и неопытны в военном деле. Поэтому Регул и его спутник Гией Манлий Вульсон сумели беспрепятственно высадиться на Кап-Боне, как до этого высадился Агафокл. Захватив крепость Клупею (теперь Келибия), они двинулись на северо-восток, не встречая серьезного сопротивления. По пути они опустошали местность, откуда в Карфаген поставляли мясо, масло и вино. Примерно в 6 милях от Келибии стоял небольшой городок, который в наши дни носит название Дар-эс-Сафи и в котором сейчас ведутся раскопки. Он был захвачен и сожжен, как и многие другие. Многочисленные пленники и ценная добыча вскоре обогатили консульскую армию.

Все это произошло летом 256 года до н. э. В начале зимы сенат отозвал Манлия Вульсона и большую часть флота, несомненно, опасаясь, что его погубят штормы, столь частые у этого опасного и незащищенного побережья. Впрочем, вполне вероятно, что определенную роль сыграла в этом и зависть, которую испытывали к Регулу многие сенаторы и которая привела к катастрофическим последствиям.

А тем временем карфагеняне готовились к обороне города. Они отозвали с Сицилии своего лучшего генерала – победоносного Гамилькара Паропосского, – и назначили его помощником Гасдрубала, сына Ганнона и Бостара. Тем не менее, имея всего 15 тысяч легионеров и 500 кавалеристов, Регул в начале 255 года одержал очень важную победу под стенами Адиса (позже названного Уфиной, а в наши дни известного как Оудна). Битва произошла на холмистой местности примерно в 40 милях юго-восточнее Карфагена. Эта победа позволила Регулу занять Тунис и перерезать коммуникации, соединявшие карфагенский полуостров с внутренними районами. Ливийские крестьяне подняли восстание, а непокоренные нумидийцы опустошили регион, который не успели еще ограбить римляне. Карфаген наводнили толпы беженцев, искавших укрытия за его стенами, которые рассказывали ужасные истории. Продовольствие в столице подходило к концу, кроме того, возникла угроза эпидемий. Регул решил, что пришло время предложить условия сдачи, поскольку хорошо знал, что городские укрепления ему взять не удастся. В Карфагене царило такое отчаяние, что горожане согласились на переговоры. Консул принял делегацию осажденных, демонстрируя им свое презрение, и выдвинул совершенно возмутительные условия. Он потребовал, чтобы карфагенские войска ушли не только с Сицилии, но и с Корсики и Сардинии, чтобы весь военный флот был разоружен и чтобы было заключено соглашение, по которому Карфаген становился вассалом Рима. Услышав эти условия, карфагенские парламентеры прекратили переговоры.

А тем временем пунические агенты отправились в Грецию и стали набирать там наемников. Обычно они старались не обращаться к эллинским кондотьерам, поскольку те запрашивали за свои услуги огромные суммы и имели опасные амбиции. Однако сейчас сложилась экстремальная ситуация, и карфагенянам надо было набрать солдат, способных противостоять римским легионерам. На наемническом рынке, располагавшемся на мысе Тенаре, агенты нашли авантюриста по имени Ксантипп. Это был спартанец, получивший великолепное образование в одной из военных школ своей страны. Они наняли этого спартанца в качестве военного советника. Он быстро реорганизовал войска Карфагена и объяснил генералам их ошибки. Главная проблема заключалась в том, что они сражались с врагом на холмистой местности, где подвижные легионы имели преимущество над тяжелыми фалангами гоплитов. Карфагенянам следовало устраивать битву на равнине, где они в полной мере могли использовать свое превосходство в кавалерии и пускать в ход слонов, которые в те времена играли ту же роль, какую в наши дни играют танки.

Регул, одержав несколько побед, преисполнился самомнения и допустил ошибку, вступив в сражение на местности, которую выбрал Ксантипп, вероятно на Тунисской равнине. Чтобы отразить атаку слонов, он сгруппировал своих солдат в плотную массу, лишив их возможности маневрировать. Это привело к катастрофе. Легионеры были окружены фалангой и кавалерией и растоптаны слонами; 2 тысячи римлян были убиты или захвачены в плен, вместе с самим консулом. О том, как Регул закончил свою жизнь, сохранились только легенды; Полибий об этом не сообщает ничего. Нам известно только то, что он умер в плену. Римские легенды донесли до нас рассказ об ужасных обстоятельствах его смерти; их можно понять, но, несмотря на то что карфагеняне вполне могли подвергнуть Регула пыткам, мы не можем полностью доверять римским рассказам.

Римское вторжение стало для Карфагена тяжелым ударом, несмотря на его трагический конец. Внутренняя безопасность зависящих от Карфагена земель была нарушена; среди ливийских крестьян распространился дух неповиновения, а непокорные племена решили, что теперь могут творить все что угодно. С экономической точки зрения потери были катастрофическими, и первой задачей пунического правительства стала реорганизация управления африканскими землями. Самый талантливый генерал, Гамилькар из Парона, завершил свою карьеру на посту военного губернатора Ливии, где с исключительной жестокостью расправлялся с мятежниками. Тем не менее богатые землевладельцы считали, что он недостаточно суров, и старейшины организовали в своих рядах группу, объединенную общими интересами, которая вскоре навязала свои взгляды всей ассамблее в целом. Около 250 года эта группа обрела лидера в лице Ганнона II Великого, который был – или нам так кажется – потомком своего тезки, жившего в IV веке до н. э., о трагической судьбе которого мы уже рассказывали. Ганнон унаследовал от Гамилькара Паропосского пост верховного правителя африканских территорий и сделал все, что было в его власти, чтобы заставить Карфаген отказаться от военных и других предприятий за морями. Поэтому война велась довольно вяло, и наиболее воинственные ее участники были предоставлены самим себе.

Поражение Регула компенсировала в глазах римлян великая победа на Сицилии. В 256 году консулы Атилий Калатин, вышедший из той же семьи, что и Регул, и Сципион Осел, вернувший себе популярность, сумели захватить Палермо, единственный крупный город на Сицилии, в котором большинство населения составляли карфагеняне и который поэтому был столицей пунической провинции. Во владении Карфагена остались лишь две крепости, стоявшие на самом крайнем западе острова, – Лилибей, которой командовал энергичный лидер по имени Гимилько, и Дрепанум, где стоял флот. Лилибей был осажден римлянами, но стойко оборонялся, вдохновленный подвигами Ганнибала по прозвищу Родосский. Его легкому и быстроходному судну удалось скрыться от римской погони. Тем не менее контрнаступление, предпринятое в 251 году до н. э. в направлении Палермо, потерпело крах. В 249 году Комития назначила консулом Публия Клавдия Пульхра (Красавца), который был сыном Аппия Клавдия Цекуса. Этот гордый и самонадеянный человек решил одним ударом завершить войну, начатую его семьей, уничтожив флот в Дрепануме. Однако пунические суда были гораздо более маневренными, чем римские, а их адмирал Адгербал был прекрасным тактиком. Карфагеняне одержали победу, захватив или уничтожив 96 римских галер вместе с их командами.

Это было самое крупное поражение, которое римляне понесли в ходе войны, и партия империалистов потеряла свою популярность. К тому времени Фабии уже несколько лет занимались восстановлением своей сети политических союзов и формировали общественное мнение. Им удалось в ходе мощной пропагандистской кампании дискредитировать Клавдиев. Людям объясняли, что поражение в морском бою произошло из-за их непочтения к богам, о чем все хорошо знали. Разве Пульхр не утопил священных цыплят, которые предсказали его поражение? В 247 году до н. э. консулом был избран Фабий Бутео, а в следующие два года консулами становились члены его семьи: это была великолепная месть со стороны семейства, которое не подпускали к высшим политическим должностям с 265 года!

А тем временем в Карфагене крупные землевладельцы старались избавиться от тех, кто призывал к войне до победного конца. В том же самом 247 году два талантливых генерала: Гимилько, защитник Лилибаея, и Адгербал, победивший в битве под Дрепанумом, были освобождены от своих должностей. Их сменил молодой офицер, Гамилькар Барка, который был полон энтузиазма, но имел под своей командой слишком мало сил. С другой стороны, Ганнон Великий, который сменил Гамилькара Паропосского (удалив тем самым еще одного сторонника продолжения войны), организовал крупный поход против племен Сахары и захватил, все в том же 247 году, город Тевесте, современную Тебессу.

Логическим продолжением всех этих событий должно было стать заключение мира, но переговоры, начавшиеся в 247 году, завершились только обменом пленных. Поскольку стороны не смогли достичь соглашения, война продолжала вяло тянуться, причем с каждой стороны воевали войска конфедераций. Римские консулы больше уже не посещали Сицилию, предпочитая заниматься колонизацией Этрурии – традиционной задачей Фабиев. В 247 году был основан город Альсий, а в 245 – Фрегена. В обеих странах люди, отвечавшие за финансы, отказались выделять деньги на строительство боевых кораблей. Казна Карфагена была пуста – вероятно, уже со времен вторжения Регула. Птолемей II Филадельф (умерший в 246 году) отказался выдать Карфагену ссуду. Этот умный правитель завязал тесные торговые связи с Финикией, а с 270 года – и с Римом. Но во время войны он не хотел помогать ни тому ни другому.

Монотонное течение событий с 247 по 241 год до н. э. нарушалось лишь происками Гамилькара Барки, который начал было устраивать морские набеги на побережье Италии, но вынужден был прекратить их из-за отсутствия денег или из-за того, что старейшины наложили на них запрет. Наконец, в ответ на давление, которое враг оказывал на Лилибей и Дрепанум, Гамилькар закрепился в Эриксе, акрополь которого был посвящен восточной богине, почитаемой финикийцами под именем Астарта, а римлянами – под именем Венера. Из этого орлиного гнезда он совершал удачные рейды, помогавшие защищать обе эти крепости. Он кормил своих наемников продуктами, производимыми на месте, а в качестве платы выделял им долю в своей добыче.

Римско-кампанские капиталисты решили нанести последний решающий удар по карфагенянам и изгнать их с Сицилии. А поскольку ни сенат, ни народ им не верил, они испросили разрешения построить флот на свои собственные деньги, возместить которые можно будет после победы. Было сооружено двести галер с пятью гребцами, командовать которыми поручили Лутацию Катулу. Он был чужаком, который явился в Рим, как в свое время приехал Диулий. Встав во главе флота, консул сумел перехватить крупный конвой, который вез в Лилибей продукты и вооружение. Пуническим военным кораблям помешали тяжелые торговые суда, которые они сопровождали, а их капитанам было далеко до прежних морских волков. За двадцать лет войны погибло много опытных офицеров и матросов, а заменить их было некем.

Адмирал Ганнон не мог избежать поражения, однако расплачиваться ему пришлось на кресте. Потеряв свой флот, Карфаген вынужден был пойти на переговоры.

К счастью для него, Лутаций Катул, по-видимому, принадлежал к сторонникам Фабиана. Он предъявил требования, которые, по сравнению с требованиями Регул а, были довольно умеренными. Сицилию пришлось оставить. Гамилькару Барке выпала нелегкая задача представлять свое правительство на обсуждении условий перемирия, но ему удалось добиться, чтобы его люди и Гиско, командовавший гарнизоном в Лилибее, получили свободу и покинули Сицилию с воинскими почестями. Карфаген сохранил другие территориальные владения и политическую независимость, при условии что он вступит в союз с Римом и даст обещание никогда не нападать на Гиерона. Численность его сухопутных и морских сил не ограничивалась, но за 20 лет войны Карфаген обязался выплатить компенсацию в 2200 эвбейских таланов, что равняется 540 тысячам фунтов стерлингов.