Мы гуляли по городу до самого обеда. Общая трапеза, как обычно, проходила в Адмиралтействе. За столом много шутили и смеялись. Я чувствовал, что моё возвращение сняло с душ друзей огромный камень. По отдельным намекам я догадался, что на вечер намечаются торжества по поводу победы над татарами и моего чудесного спасения.

После обеда я позвал Гарика и Мишку в свой терем.

— Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — начал я, когда все расселись за столом в холле.

— Что, к нам едет ревизор? — хмыкнул Гарик, раскуривая трубку.

— Хуже, — серьезно сказал я. — Нас ревизировали непрерывно! Как вы думаете, кто меня спас?

— Дык, сам, небось, сбежал! — сказал Мишка. — Мы же агентов в Ак-Мечеть засылали, и они нам доложили, что татар из подземной тюрьмы в ведрах выносили!

— Нет, ребятушки, всё вышло гораздо сложнее! — покачал я головой и пересказал друзьям историю своего освобождения и знакомства с двойником. Машенька уже слышала сокращенную версию этого рассказа, поэтому восприняла полную версию достаточно спокойно, а вот мужики сидели, разинув рты от удивления. Особенно их поразил тот факт, что мы тоже выходцы из параллельного мира, созданного моим двойником.

— Слушай, если существует и действует твой двойник, то должны быть и наши? — минут через пять выдавил Горыныч.

— Конечно! И твой, Гарик, и твой, Мишка, и Машин, — ответил я. — Вот только встретится с ними, мне так и не удалось. Сергей оберегал их и мой душевный покой.

— Значит, мир намного сложнее, чем мы предполагали? — задумчиво сказал Мишка

— Это точно! Сергей объяснил мне устройство мироздания, в которое мы так отчаянно стали вносить изменения. Помните, пытаясь объяснить пробои реальности, ты, Мишка, придумал гипотезу с поливариативностью миров? — продолжил я.

— Это где он сравнивал мир с многожильным пучком проводов, тянущимся из прошлого к нам, из которого мы выдергиваем отдельные жилки? — уточнил Горыныч.

— Да, та самая! — кивнул я. — Так вот, как раз эта гипотеза и была наиболее близка к действительности! В мире действительно заложена некая поливариативность, то есть строгой, детерминированной дороги «прошлое-будущее» не существует! Параллельных миров много, но всё же ограниченное количество. Сергей путем долголетних исследований установил, что их число равняется сорока девяти!

— Семижды семь! — прошептал озадаченный Горыныч. — Мистика какая-то!

— Значит, что в каждый момент времени изначально заложены почти пятьдесят вариантов действия, развития событий? — уточнила Мария.

— Нет, зайчик! — ответил я. — Тогда бы в каждый момент времени создавалось сорок девять новых миров, и в следующий момент их было бы на две тысячи четыреста больше! И так далее, в геометрической прогрессии! Нет, есть сорок девять миров, не больше, не меньше!

— Слушай, но ведь каждый раз, отправляясь в прошлое, мы создаем новую реальность! — встрял Мишка. — Даже от действий нашей небольшой группы свободные миры давно бы кончились! Ты вспомни, сколько раз мы ходили в прошлое!

— Нет, Мишка, происходит нечто другое! — сказал я. — Объясню на простых примерах! Вот, представьте себе, тот толстый сорокадевятижильный кабель, про который мы уже упоминали, тянущийся из прошлого в будущее. И на каждом отрезке каждой из жилок записана какая-то информация. Открывая «окно» в прошлое, мы выдергиваем из кабеля одну из жилок и начинаем переписывать информацию. Так, словно размагничиваем магнитофонную кассету и на освободившееся место записываем новые песни. Так вот, эти песни будут крутиться, пока мы держим кассету в магнитофоне, то бишь, пока мы держим «окно» развернутым! Как только мы «окно» закрываем, всё возвращается на круги своя! Выдернутый проводок снова укладывается в общий пучок, и записанная нами информация начинает постепенно утрачиваться. Ну, словно вынутая из проигрывателя кассета начинает размагничиваться от старости, а потом на освободившееся место записывается информация с соседних проводочков! А в реальности это выглядит так: эффект от произведенного нами действия начинает постепенно затухать и наконец сводится на нет.

— То есть, пока мы держим «окно» активным, эффект от нашего действия продолжает действовать? — спросил Горыныч, — уж, простите за тавтологию!

— Не совсем! — ответил я, — нужна постоянная подпитка новыми действиями! Иначе эффект все равно затухнет. Вспомните, что произошло после того, как мы переиграли битву на Калке! Через какие-то семьдесят лет всё вернулось в прежнее русло! А семьдесят лет в масштабе истории — ничто!