Картина маслом.

При ближайшем рассмотрении брюнет оказывается еще привлекательнее: у него необычные ярко-синие глаза, идеально прямой нос, мужественный подбородок и красиво очерченный рот с чувственно и чуть капризно изогнутой верхней губой.

Черт! Неужели такие мужики бывают на самом деле? Да еще ходят по улицам нашего провинциального города?

Синие глаза смотрят изучающе, и я теряюсь под этим взглядом.

Брови Натусика при виде меня сперва удивленно ползут вверх, но потом сходятся на переносице, и она прищуривается:

— А, это вы, не помню, как вас там… — первой подает она реплику.

— Галина Михайловна, — напоминаю я «свое» имя, которым представилась «зайке», делая вид, что не замечаю ее хамства.

— Что это вы тут делаете? Вы к нам? Зачем?

От таких вопросов в лоб я моментально теряюсь. Я не успела приготовить никакой хоть мало-мальски правдоподобной версии, зачем мне «к ним», поэтому выдаю первое, что приходит на ум:

— Нет, не к вам. У меня тут подруга живет, в девятнадцатой квартире.

Тут в нашу беседу встревает брюнет:

— Девятнадцатая это же на пятом? Что же вы пешочком, а не на лифте?

А он еще и не дурак. Быстро соображает!

— А у меня клаустрофобия, — снова импровизирую я и, видя, как непонимающе хмурится Натэлла Николаевна, поясняю. — Боюсь замкнутого пространства. Никогда не пользуюсь лифтом.

— Да-а-а? — заинтересованно произносит брюнет, продолжая меня внимательно рассматривать.

Натусик, по прежнему хмурясь, смотрит на меня так, словно что-то вспоминает.

— Ладно, идем, — наконец нервно произносит «зайка» и дергает спутника за рукав и, не прощаясь, величественно проплывает мимо. Блин, да она на целую голову выше меня!

Брюнет тоже начинает спускаться по лестнице вслед за Натусиком, но по пути еще раз оборачивается и обжигает меня коротким синим взглядом.

Поймав этот взгляд, я понимаю, что нельзя стоять столбом у берсеньевской квартиры: следуя собственной лжи, продолжаю топать наверх, стараясь производить как можно больше шума. Но вот хлопнула входная дверь подъезда. Все. Можно прекратить этот спектакль. Я, прислоняюсь к стенке и, проскользив по ней спиной, опускаюсь на корточки.

Сыщица! Пинкертон недоделанный! Это ж надо так проколоться!