И почему это я решила, что все на свете должны действовать только по моему плану? Я ждала от него очередного хода. Он его сделал. И что? Как мне теперь поступить? Я забыла, что имею дело с очень умным и хитрым убийцей. Он сам желает диктовать условия игры.
Теперь, узнав, что я его «расшифровала», он поднимает забрало и открыто объявляет войну.
Но этот поединок будет не на равных. Бой с тенью. Он меня знает. Я его — нет.
Я никому не могу доверять. Любой может оказаться тем самым Вениамином.
Я даже до сих пор не могу точно сказать, мужчина совершает эти убийства или женщина. Тут уж не до тонкостей склада характера и психики преступника. Куда мне!
Но вызов брошен. И если я хочу остаться в живых, мне придётся придумать какую-нибудь ловушку.
Раз у нас идёт охота «на живца», то есть меня, и я играю роль приманки, значит, мне нужен и капкан, в который должен угодить мой преследователь.
Капкан на охотника.
Мне нужен хитроумный план.
Легко сказать «нужен план». Надо его ещё придумать.
Ну вот, нынче вечером мне точно будет, чем заняться.
Глава 36
После работы я выхожу из стен родного издательства, словно из окопа на передовой. Сперва оглядываюсь по сторонам: вроде, светлых «девяток» не видать, одиноких мужиков среднего возраста, слоняющихся с подозрительным видом, тоже.
Перебежками с такими же изучениями время от времени окружающей обстановки добираюсь до остановки автобуса.
Тут полно народа. Не знаю: радоваться этому или опасаться того, что преступник где-то рядом, среди этих людей.
Ожидая не попадающий, как всегда, в расписание общественный транспорт, я разглядываю автомобили, проносящиеся мимо меня по проспекту.
Близится «час пик», и здесь, в центре, транспортный поток уже оживился, превратился в ленту металлических спин ползущих авто, поблескивающих мокрыми крышами под противным, еле моросящим дождичком.
Пашка был прав: «девяток» в городе довольно много. И белые тоже попадаются. Минут за пятнадцать я успела насчитать аж четыре штуки!
Вглядываюсь в лица водителей, но не вижу никого знакомого. Эти физиономии мне ничего не говорят. Понимаю, что, возможно, кто-то из них даже может оказаться Вениамином. Разумеется, мне этого не узнать.
Подходит автобус, и я с боем врываюсь в салон, оказываясь в результате притиснутой к дверям. Прижав сумку к груди, спасая ее от карманников и могучих боков пассажиров, я смотрю в узкое дверное окошко на проплывающие мимо тротуары, по которым семенят люди, спеша попасть скорее домой, в уютное тепло своих квартир, к телевизору, тахте и тапкам.