«Я просто наблюдательная. Быть физиономистом тоже входит в джентльменский набор психотерапевта», — подумала Лученко.

Но сказала совсем другое:

— С некоторых пор я не занимаюсь помощью в распутывании преступлений.

— Почему?

— Надоело… Нет, не так. Просто никакой пользы это никому не приносит.

Валентин вскинулся.

— Как так не приносит? Помочь задержать преступника — это абсолютно реальная польза. И вообще, я тебя приглашаю официально, как эксперта по маньяку. Никакой самодеятельности.

— Да? Я подумаю. Твоя визитка у меня где-то была. Номер не поменялся? Значит, позвоню и скажу, что решила.

Дома Прудников, не в силах ничем заняться, молча сидел перед телевизором, но не включал. Его жена, миловидная молодая женщина Слава, спросила:

— Неприятности?

— Нет… Все в порядке. Встретился с нашей старой знакомой, Лученко.

— Верой Алексеевной? — радостно откликнулась жена.

— Да.

— И что?

— Надеюсь, она мне посодействует в одном деле.

— Хорошо бы. Помнишь то рыбное дело? Ведь она тогда не только милиции помогла, но и в нашей с тобой личной жизни…

— В личной жизни мы все решили сами, — заупрямился Валентин.

Ему неприятно было вспоминать, что кто-то посторонний смог повлиять на его жизнь. Чтобы разрядить неловкую паузу, он сказал:

— Я бы от супчика не отказался! Сделаешь?

Слава вышла на кухню. Пока чистила и нарезала овощи, вспоминала, как познакомилась с доктором Верой. Лученко тогда пришла в парикмахерскую — постричься. Присела к Славе в кресло, и девушка постаралась как следует. У нее был талант — она почувствовала, как следует обработать прическу этой женщины. В итоге получилось симпатичное создание, чьи свободные разноцветные пряди, от коньячного до темно-вишневого тона, разметались по темечку. А на самой макушке торчал кокетливый темно-каштановый хохолок. На первый взгляд ей было не больше двадцати пяти. На лбу, над бровями и вокруг лица волосы были совсем огненные, а вокруг высокой шеи закручивались кольцами длинные, отливающие здоровым шоколадным блеском локоны.