Реальность катится с обрыва вниз, а я за ней не успеваю. Мне нужно больше, нужно быстрей. Гораздо больше и быстрей, чем способно выдержать настолько хрупкое женское тело. Но стоит открыть глаза...

Полина в ужасе.

В отстранённом лице ни кровинки и только глаза кричат, пробирая эхом паники до самых костей. Она же тонкая как прутик, стисни – переломится. А я не хочу ломать. Пусть самого хоть как распирает.

– Предлагаю продолжить в другой раз... когда заживёт, – шепчу до отвращения сиплым шёпотом, потому что голос впервые меня предал. Знаю, что больнее уже не будет и если немного перетерпеть, то сумею помочь ей снова расслабиться, но даже это "немного" на самом деле слишком – просто непозволительно – долго.

Я медленно покидаю её тело, боясь причинить ещё большую муку. Воздух леденит влажную кожу на спине и плечах, а изнутри всё горит. Возбуждение рвёт на части, раскаляя добела внутренности. Хочется выть. И вернуть её бледному лицу румянец, будто схлынувший с кровью на бёдра и покрывало. Впервые вижу столько крови.

– Извини, это оказалось немного больнее, чем я представляла, – дрожащие губы вздрагивают в виноватой улыбке, стегая по сердцу совершенно наивной искренностью.

Я молча опускаю голову. Зажмуриваюсь, чувствуя, как каждая жила во мне всё ещё трещит от похоти. Никогда раньше не прерывался и сейчас понимаю, что с другой не сумел бы. Я и не умел.

– Поищу воды, – почти силой заставляю себя оторвать взгляд от нагого тела.

Едва оформившаяся юность – выпирающие ключицы, угловатые плечи, маленькая острая грудь. Ничего такого, на что готово сломя голову бросится большинство мужчин. Я тоже всегда отдавал предпочтение сочным формам и высоким, идеально подходящим мне по росту девушкам. Видимо, просто шагал за стадом, потому что сейчас от восторга темнеет в глазах. Не попробовав – не узнаешь, так, кажется, говорят.

– Не нужно, Кир, – тёплая ладонь перехватывает мою кисть. – Не уходи. Возьми в рюкзаке гигиенические салфетки, этого пока достаточно.

"Не уходи" режет по ушам невысказанной безнадёгой. Так, будто эти пару часов в съёмном домике всё, что нам отмеряно. Полина трезво оценивает вероятность, что я свалю. По сути, истина где-то сильно рядом. Я не люблю задушевных разговоров, равнодушен к объятиям и всему тому, что так важно для большинства женщин. Поэтому всегда обговариваю сразу – мне нужен только секс. Но вот он очередной сбой – я промолчал. И сейчас молчу, свешиваясь с кровати, чтобы нашарить в рюкзаке салфетки.

– Я тебя сюда привёз не для того, чтобы оставить, – наконец отзываюсь, твёрдо вглядываясь в пылающее лицо.

– Кир... – она едва успевает удержать улыбку, прикусывая губу до белых следов на коже.

Кажется, я всё-таки сказал то, чего Морозова больше всего хотелось услышать. То, во что она ни черта на самом деле не верит. Ну и зря.

Опустив голову, Полина пытается помочь мне стереть алые разводы со своих бёдер, но потом смущённый взгляд падает на мой живот. И ниже.

– А ты разве не... – она озадаченно замолкает на некоторое время, а затем робко проводит пальцами по каменному члену. От несмелого прикосновения каждый волосок на теле встаёт дыбом.

Моя маленькая женщина, дай мне не свихнуться.

Скользящее движение руки от края к основанию и обратно. Лёгкий нажим большого пальца, растирающего влагу по головке, и я заметно дёргаюсь всем телом. Как хлыстом стегнули до самого мяса, но тот вдруг оказался обработанным какой-то дрянью с моментальным наркотическим эффектом. И проще не дышать, чем заставить себя отказаться от продолжения.

Я точно взорвусь, если позволю и дальше так подробно себя изучать.

– В другой раз, – в моём голосе нет и половины желаемой уверенности. Сейчас самый момент прекратить это, но я заворожено смотрю, как органично сочетаются мощь моего вожделения и хрупкость узкой ладошки.