— Капитан, полная готовность систем, — проговорил корабль голосом Иски. — Разрешение на старт от экипажа получено. Эуйттэ настроен на итоговую точку выхода.
Вот! Вот такая реплика идеально бы подошла! Я усмехнулся. Пива вдруг захотелось, обнять Селене и обсудить, какую чушь снимают киношники на Земле. Секундное желание подняло настроение сразу градусов на десять, одарило адреналиновым азартом и расслабило.
— Тогда поехали, девочки, — с улыбкой от уха до уха, которая никак не желала сходить с лица, я провел по ползунку двигателя вверх.
Эуйттэ откликнулся мягкими низкочастотными волнами, накатывающими на уши подобно прибою. Под левой ладонью светилась панель навигатора. Я на мгновение прикрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно выдохнул и продавил ползунок. Эуйттэ сложил пространство и, подчиняясь моим ментальным командам, вынырнул в первой безопасной точке. Четыре секунды на дрейф и на выбор, и прыгун вновь ушел в искривленное пространствовремя. Второй промежуток, подчиняясь ноющему чутью в затылке, я сделал чуть длиннее. Эуйттэ недовольно заурчал.
— Терпение, — прошептал я беззвучно двигателю. — Терпение, мой друг. Мы не собираемся корпусом поцеловать какой-нибудь метеорит.
Эуйттэ, конечно, человеческую речь понимал не лучше, чем мой мотоцикл, но клянусь, чем нежнее ты с прибором, тем безотказнее он работает! Это как с женщиной.
Кровь прониклась сладким предвкушением – зеленый свет капитана прыгуна. Я продавил ползунок и преодолел очередную нору.
Глава восьмая
Илмера Селене
Сколько бы ни бились исследователи на Тала, но воспроизвести модель мышления рожденного с талантом прыгуна так до сих пор и не смогли. У кораблей просчитывать точки выхода без ошибок не получалось. Предсказания составлялись неточные и требовали огромного количества информации. Прыгнуть в пустоту мог только живой тала или, как в нашем случае, живой чистокровный человек. Запись биоэлектрической активности мозга Глеба светлейшие умы потом будут изучать особенно пристально. Прыгуны на дальние дистанции всегда ценнее, опытные могут совершать до семи прыжков за сессию, прежде чем им потребуются месяцы на восстановление, и рождаются они редко. Последний бесследно растворился в глубинах космоса вместе с кораблем и экипажем еще до моей стажировки в Солнечной Долине.
Низкочастотный гул в ушах сменялся мгновениями затишья во время прыжка и вновь возобновлялся. Иммэдар вел нас через Вселенную к затерянной цивилизации легко и непринужденно, словно профессиональный серфер, седлающий волны одну за другой. Но как бы изящно не выглядела его работа, я знала, чем она закончится, и с печальным смирением ждала результат.
Нырнув в пятый и последний раз, Глеб остановился. Итоговая точка выхода оказалась чуть смещена по сравнению с запланированной – мертвое черное нечто, смахивающее на обглоданный скелет инопланетного корабля, послужило тому причиной. Развороченный, местами округлый, он дрейфовал. Пустое, выжженное нутро просвечивало насквозь. Лишь каркас подсказывал, что когда-то там были палубы, секции, шлюзы.
Мой чистокровный капитан свернул сферу, предоставив пилоту полный контроль над кораблем, и обессиленный сполз на пол. Его рабочее место было оснащено необходимым минимумом для отдыха после прыжков, но он предпочитал вытягиваться на полу, закрывать глаза и с блаженной улыбкой погружать уной в состояние абсолютного покоя. Я приостановила свою сферу и направилась к Глебу. Тим уже стоял возле Искры, контролируя напрямую ее выход из погружения.
Прода от 21.10.2021, 23:12
— Не нарушай допустимую дистанцию до неустановленного объекта, — невнятно, но вполне громко скомандовал Иммедар Суру.
— Есть, капитан.
— Арга, скажи мне просто и по-русски, что видишь. — Глеб чуть пошевелился, ухватил меня за лодыжку и снова замер.