— Хорошо, сейчас попробую покормить этих, — он кивнул в сторону эльфериек, — потом выйду на палубу, решим, как поступить и не только с погибшими, но и с пленными матросами.
— Ты же им слово дал, что мы их не убьём?
— Я и не собираюсь своё слово нарушать, я им предложу выбор, — либо с нами, либо на берег.
— Высадить хочешь?
— Да, а зачем они нам? Пленники — это лишняя головная боль, корми, охраняй, а ещё могут начать болеть. Заразят потом всю команду, как лечить? Доктора то у нас нет, он на «Святой Каталине» остался.
— Вокруг только необитаемые острова, высадить, означает обречь на медленную смерть.
— Жить или умереть, решать будут они сами, оставим им пару мушкетов, немного пороха и инструмент. С таким набором можно выжить, не смогут — не моя проблема, я их не пристрелил, значит, слово сдержал.
Тэкито почесал затылок, обдумывая слова Сола и, пришёл к выводу, что его потом никто и ни в чём упрекнуть не сможет. Данное слово он сдержит, об остальном только боги знать будут.
— Хорошо придумал, я тогда пойду, ребят успокою. Да, кстати, а с эльферийцами что делать будем?
— Пока не знаю, не думал ещё об этом.
После того как Тэкито ушёл, Сол напоил эльфериек водой и положил каждой в рот по смоченному сухарю. Девочка проглотила размокший сухарь сразу, а вот ведьма по имени Рэйна глотать не спешила. Она держала его во рту, несмотря на то, что до этого вполне нормально пила воду. Посчитав, что если есть захочет, — проглотит, — Сол пошёл разбираться с матросами на палубе, как своими, так и пленёнными.
— Сол, ребята достойны, быть похороненными на суше, не дело это бросать их тела в воду, когда столько островов рядом, — заявили матросы Солу, считая его своим новым капитаном.
— Ладно, — он посмотрел по сторонам и увидел вдалеке частично скрытый маревом остров. — Странно, — подумал он, увидев его по правому борту, — корабль шёл навстречу, стало быть, остров должен находиться слева, а он почему-то сейчас справа? — Ладно. Будет так, как вы хотите. Ещё нам нужен боцман, должен же кто-то на вас орать, — сказал Сол, напомнив о громогласном боцмане Диего. Матросы тоже улыбнулись, вспомнив сеньора Караско. — Есть предложения кого выбрать боцманом?
— Тэкито пусть будет! — выкрикнул кто-то.
— Я? Не, я не хочу, не смогу я так орать, у меня горло слабое, давайте боцманом сделаем Борджо. А что? Заорать может так, что на том острове услышат, — он показал на остров справа по борту.
— Да, точно, пусть Борджо будет боцманом! — выкрикнул тот же матрос. Сам матрос Солу был не виден, он стоял позади всех собравшихся. По голосу он предположил, что это или Брут, или Томас, их голоса были похожи и предлагали они кандидатов, чтобы самим на эту должность не угодить. За что-то отвечать они не любили и делали всё так, чтобы сбросить заботы и ответственность на чужие плечи. Как не удивительно, но его практически все поддержали и Борджо был быстро назначен боцманом, пока ещё не полностью осознал, на что его обрекают.
— Борджо, дай команду идти к острову, а я пока, — Сол договорить не успел, только что выбранный боцман заорал так, что все вжали головы в плечи.
— Двадцать градусов право на борт! Подтянуть правые ванты! Живее обезьяны облезлые! — добавил он выражение сеньора Караско, для полного соответствия званию боцмана. На удивление Сола, матросы после его рыка забегали по палубе, выполняя приказ. Мало того, приказ попытались выполнить даже пленные мидинские матросы, вот только у них это не получилось, их руки были связаны за спиной.
— Сол, а дальше что делать? — спросил Борджо, подойдя к нему ближе.
— Вспомни, что делал Диего и сделай точно также, — посоветовал Сол. Борджо, говорил медленно и это был лишь один большой минус, остальные его качества на должность боцмана подходили почти идеально. Пока он сформулирует в своём мозгу мысль и построит фразу, пройдет, чуть ли не минута, это очень большой промежуток времени, если команды отдавать придётся во время сражения. Сол это понимал и даже подумывал над тем, что нужно было бы Хермана предложить выбрать боцманом, он соображал быстро и говорил также быстро. Минусом его кандидатуры был возраст, брату ещё не было и пятнадцати, матросы вряд ли будут слушаться такого сопляка как он.