Божкоевич, хоть никаких официальных постов не занимал, в Олумоце был человеком очень авторитетным. Уже на второй день после начала перемирия, едва только с улиц Олумоца убрали все трупы, он явился военному коменданту, чтобы испросить разрешения на начало разборки развалин и восстановление поврежденных домов. С тех пор все вопросы, связанные с местными себрийцами капитан Магу решал с ним. Надо было только договориться с Божкоевичем, и дело можно считать решенным.

В свою очередь, в общении с офицером себриец вел себя подчеркнуто уважительно. Алекс полагал, что уважение это только внешнее, просто хозяин города до поры не хотел ссориться с военным комендантом. Ведь за капитаном Магу стояли не только две сотни штыков и четыре шестифунтовые гаубицы, но и вся Палканская армия.

Божкоевича капитан встретил по форме одетым и при оружии. После привычного приветствия себриец осторожно поинтересовался.

— Что-то случилось, господин комендант?

По руоссийски он говорил с сильнейшим акцентом, но фразы уже научился выстраивать правильно.

— Случилось. Дипломаты договорились о линии разграничения. И линия эта пройдет по Сдарке. Левобережная часть Олумоца отходит обратно османийцам.

Несколько секунд Божкоевич переводил полученную информацию на себрийский, затем свой следующий вопрос обратно на руоссийский.

— И когда это должно случиться?

— Через двое суток. Послезавтра, в полдень, я должен буду вывести обе роты на правый берег. А о том, какие слухи ходят, ты и сам знаешь.

Себриец задумчиво кивнул головой. Слухи и в самом деле ходили нехорошие, но в Олумоце до сих пор не появилось ни одного беженца, а потому, они так и оставались слухами.

— Я вам всем предлагаю перебраться на правый берег, там вы будете под защитой руоссийской армии, там вас никто тронуть не посмеет.

Божкоевич размышлял довольно долго.

— Хорошо. Я все расскажу своим. Кто захочет, сможет уехать, но многие останутся. Мы триста лет прожили под османийцами, люди привыкли и надеются, что все обойдется и в этот раз.

На этом и разошлись. Алекс тут же отправился на кухню, где Слободенка разогревала завтрак по второму разу. Остановившись в дверях, офицер пристально посмотрел на суетившуюся девушку.

— А ты, уедешь или останешься?

Судя по румянцу, пробившемуся сквозь смугленькие щечки, догадка оказалась верной — подслушивала. И все уже для себя решила.

— Куда я поеду? Здесь мой дом.

Все ясно.

— Ешь одна. И вещи мои собери, вечером солдата за ними пришлю.

На правом берегу капитан Магу не стал повторять прежних ошибок. Обе роты разместились в двух больших не то сараях, не то складах. Места маловато, крыши дырявые, печей нет, окошки крохотные и удобств никаких. Ничего, на дворе лето, а к удобствам руоссийскому привыкать не стоит, от излишних удобств он пьянствовать начинает и мысли крамольные у него в голове заводятся.