— В этом нет никаких сомнений!

— А Оссолинский?

— Я и раньше не сомневался в его измене, а теперь у нас есть и доказательства, и он сам!

— Интенсивные допросы проводили?

— Нет надобности. Он и без того поет как соловей. Кроме того…

— Что?

— Есть подозрение, что подобный допрос провел наш герой!

— А он способен на такое? — изумился император.

— Боюсь, что не только на это, ваше величество!

— Но ведь пока он полезен?

— Более чем. Пилот, инженер, оружейник и целитель в одном лице. Такие таланты — редкость!

— Кстати, о целительстве. Государыне явно лучше. За эдакую услугу следует наградить…

— Несомненно. Но если ваше величество позволит мне дать совет, то пожалуйте его избранницу. Это позволит избежать излишней огласки и будет приятно не только юному Колычеву, но и…

— Колчаку? — быстро спросил царь.

— Преклоняюсь перед вашей проницательностью…

— Оставьте эту лесть, сейчас не время. Впрочем, мне нравится ваша идея, однако, нельзя же оставить мальчишку совсем без награды?

— Разумеется. Кстати, доктора Крылова тоже неплохо бы отметить.

— Он, кажется, не слишком благонадежен?

— Это было давно. Павел Александрович успел перебеситься и даже, я бы сказал, остепениться. К тому же царское благоволение наверняка оттолкнет от него бывших единомышленников, а сам он почувствует признательность.

— Ваши бы слова, да Богу в уши! — недоверчиво покачал головой царь. — Сколько их таких, которым следовало «чувствовать признательность», а они при каждом удобном случае гадят, и ладно бы только на меня, но ведь и на Россию!