— Они тут все голые, — раздвинув ветки кустов, без всякого удивления сообщила юная баронесса. — Видать, общественная купальня. Как раньше, в старину, даже городские бани были общими — и мужские, и женские одновременно. — Ой! Кажется, гроза начинается.
— Нет, это не гроза, — обняв девчонку за талию, Громов проводил взглядом пролетевший в синем безоблачном небе реактивный лайнер. — Летучий корабль. Во-он он блестит, видишь?
— На корабль совсем не похоже! — отмахнулась Бьянка. — Все шутишь, милый. Ой! — баронесса вдруг встрепенулась, словно вспомнила что-то важное: — А нам ведь в город нельзя, Андреас! Там же преподобный отец Джозеф, солдаты… Они ж сжечь меня собирались! Ой… зря мы сюда вернулись, надо было в Новую Англию плыть, там затерялись бы. Только там… В Каталонию-то нам с тобой ходу нету!
— А нам никуда ходу нету, — стаскивая через голову рубашку, негромко заметил молодой человек и, перейдя на русский, пропел: — Я мотаюсь между Ленинградом и Москвой, я здесь чужой, я там — чужой… Старая такая песня, «Алиса».
— Какая еще Алиса? — тут же насторожилась Бьянка.
— Группа такая. Кинчев. Хотя… не бери в голову, лучше сорочку сними да посуши.
— Ага, сними, — девушка настороженно обернулась на загорающих. — А если эти придут, голые?
— Ну так и мы голые будем — примут за своих, за нудистов, — весело расхохотался Андрей.
— За кого?
— Ну… здесь так тех называют, кто любит голышом загорать и купаться.
— Голышом… А как же еще-то?
— Ну снимай рубашечку-то, снимай.
— А-а-а…
— И я тоже разденусь.
Миг — и оба уже сидели голыми на песке, тесно прижавшись друг к другу. Громов размышлял, ласково поглаживая девушку по волосам, Бьянка же смежила веки — то ли от усталости, то ли от удовольствия, вытянула ноги, улыбалась, только что не мурлыкала, словно пригревшаяся на солнце кошка.
— Хай! — кто-то бросил сзади.
— Хай.
Обернувшись, Андрей вежливо приветствовал двух парней — тех самых, что околачивались рядом на пляже — и девчонку. Конечно же голых. Парень — смуглый, тощий, с небольшими усиками, явный латинос, как и девчонка — красивая, ровесница Бьянки, с вьющимися темными, с заметным рыжеватым оттенком, волосами и черными жгучими глазами, настоящими «очас неграс».
— Я — Мигель, но все зовут — Майк… Майк Гонсалес или — Быстрый Гонсалес, ну как рок-н-ролл у Пэта Буна, знаете. А это моя девушка — Лина.
— Вообще-то я — Магдалина!