У них был такой уговор: Степан бьет зверя, а Зосима — птицу. И потому на утренней зорьке Кореньков даже не вскинул ружье, когда с одного из отстойников перелетела на соседнюю скалу маленькая зубатая кабарга.

Олешек был еще в полете, когда прогремел карабин Вараксина. В следующий миг Степан передернул затвор, но кабарожка исчезла.

— Шерсть, стало быть, тут, а мясо улетело, — беззлобно пошутил Зосима.

Страшно негодуя на себя за промах, Вараксин тем не менее уверял старика, что этого самого плевого олешка он-таки подшиб, но не слишком сильно. И если б Кореньков не был такой лентяй, какой есть, то они могли бы пройти еще немного и подобрать животное.

Таежник молча ухмыльнулся, чем еще больше распалил душу командиру.

Вараксин совсем возмутился, буркнул, что бес с ним, с Зосимой, а он, Степан, идет искать подранка. Молчком ругая себя за усмешку, какую допустил в отношении уважаемого человека, Кореньков поплелся вслед за взъерошенным Степаном делить шкуру неубитого зверя.

Они отмерили версту, потом пять, но никаких признаков крови не заметили. Зосима понимал, что искать олешка в тайге — всё одно, что удить рыбу в колодце, однако шел за начальством, не желая ссориться.

— Ну, буде, командир, — проворчал старик, когда уже стали гудеть ноги. — Чё попусту тайгу топтать?

Но Вараксин ничего не отвечал, и брови на его запотевшем лбу сошлись к переносью.

Ночевали на полянке, в заветерье. Не разжигая костра, поели всухомятку и улеглись спиной друг к другу убивать время до утра.

На рассвете Кореньков, уверенный, что командир остыл за ночь, спросил:

— Ну, теперича назад пойдем, Степан Григорьич?

— Чего?! — вскипел Вараксин. — Я тебе говорю — подбил, а ты надсмехаешься!

— Да не шучу я! — тоже рассердился Зосима. — Одначе, сколько ж можно ходить по-пустому?

Степан внезапно попросил:

— Ну, еще маленько, голубчик… Ей-богу ж зацепил!

И Зосима, мотая сухонькой головой, сердясь и посмеиваясь одновременно, снова потащился за начальником вблизи Иркута.

Они не прошли еще и полверсты, когда Степан, издав победный крик, свернул с тропы и бросился в кедровый стланик.

— Вот он! — закричал Вараксин озадаченному Зосиме. — А тоже корил, старый хрыч!

Легко пробежав десяток шагов, Степан подскочил к кустам. И вдруг отпрянул, широко открыв глаза.