Нет, Захар понимал и признавал, что жестокость и насилие неотъемлемые составляющие мира, необходимые даже… И его самого, коли уж честно говорить. Он без метаний принимал эту немалую часть себя.

Хорошо понимал: зачастую, чтобы большая часть людей наслаждалась спокойной и счастливой жизнью, кто-то должен стоять на страже и жестоко отсекать любого посягнувшего на это благоденствие. Захар готов был являться таким стражем, чтоб люди, подобные той девушке, что сейчас измученно спала в его доме, не знали ни боли, ни горя. Вот уж в ком точно не имелось ни капли темноты или жестокости, уж он-то хорошо видел.

И все же… в чем-то она была подобна ему, что вызывало интерес, которого он давным-давно не испытывал к другому человеку, слишком многое понимая и читая характеры.

Захар знал, что у девушки есть цель, которая ее и привела к его дому. Знал и то, что он должен ей помочь с этим. С чем именно — еще не понял, но тут не сомневался, что разгадает.

Плохо, что сейчас это случилось. Почему-то ожидал, что она появится на пару дней раньше… Ладно, разберется, не впервой.

Глянул на луну, освещающую поляну с ульями: выбрался уже к самой ночи, пока привел девчонку в чувство, но света хватало. Вроде все нормально, не заглядывали лесные гости, не хозяйничали. Еще немного и полнолуние, через пару дней, видно не хуже, чем днем, да и вариантов не было, стоило увидеть состояние «гостьи». Спасибо, что живая…

Имени ее Захар не ведал, к сожалению. И вещей не было, чтобы документы поискать: изодранная кофта, футболка, грязные джинсы, словно на землю не раз падала. Один кроссовок почему-то. Белье… Все.

Он переодел ее в чистое, хоть из вещей только свои и имел в распоряжении, футболка явно не по размеру.

Изучил карманы в поисках хоть какого-то намека или зацепки. Ничего. Одна шоколадная конфета и упаковка жевательной резинки «Сладкая мята». Все, что понял, — девчонка сладкое явно любит. И, вероятно, имелась еще сумка или наплечник, которые до него с хозяйкой не добрались. Там, наверное, документы и остались, как и телефон.

Подумал, что надо бы в город наведаться, к давнему другу и сослуживцу, подавшемуся ныне в полицию, может, есть какая-то информация, заявления о пропаже, еще что-то.

А девчонка расстроилась и сильно. Он не только видел, ощущал степень растерянности и внутренней боли девушки из-за того, что не может о себе ничего толкового вспомнить. Хотя ему казалось, что сейчас это и к лучшему. Ей бы восстановиться первым делом нужно, а когда физически окрепнет, тогда и то, что сознание измучило, заставив воспоминания упрятать подальше, легче примет и переживет. Правда было подозрение, что память прячет последние события, за которые еще придется тому мудаку отвечать…

Захар проследит.

С этим ли он должен ей помочь? Или еще что-то есть? Пока Захар точно не мог уловить, но, казалось, и подобное можно было считать неплохим планом для начала.

А еще ее глаза, само собой. Там не было физических повреждений, насколько он сумел оценить ситуацию. И Захар больше склонялся к варианту, что зрение подвело девушку из-за травмы головы… Или и тут больше психика сыграла, намекая, что хозяйка этих пронзительно ясных и необычных фиалковых очей что-то не желает видеть в своей жизни?

Не соврал ей, врачом не был. Но симбиоз знаний, полученных за годы службы и на медкурсах, плюс все то, что испокон веков жило в его семье, позволяли определить причину достаточно точно.

Не сказать, чтобы Захар рвался продолжать семейное наследие. По большей части нет, хоть и не отвергал то, что было его частью. Но, когда год назад совсем сдал отец, посчитал своим долгом разорвать контракт с войсками и вернуться… Семь месяцев назад родитель отошел в мир предков и духов, оставив все, что имелось, одному Захару. Абсолютно все…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍