Лучшее средство от злобной критики и нападок, вернее, от чувствительности к ним – это пустой холодильник. Голод. Истинная потребность в том, чтобы что-то делать и продавать свой труд за деньги.
Это горькое лекарство, понимаю. Оно ожесточает душу. Но и укрепляет ее.
Реагировать на чужие злые слова и обесценивание – слишком большая роскошь для того, кому грозит голод. И критики не наполнят ваш холодильник продуктами, не заплатят за вашу квартиру, не так ли? Они и хотят, чтобы вы стали нищим и перестали что-то делать. А вы этого не хотите, верно?
Вот и делайте то, что можете и умеете.
А если чужие злые выпады вас сломили – значит, у вас еще есть еда в холодильнике. И есть надежда на помощь. Это тоже хорошо. Потому что лекарство очень горькое, но действенное…
Ею одна женщина поделилась. Их цех заставили работать в выходной день. А работали в цехе в основном женщины. И они узнали про приказ, когда уже переодевались в раздевалке. И стали громко и горячо возмущаться произволом начальства.
И эта женщина, Ольга, она тоже возмущалась вместе со всеми. И другие рабочие сказали: «Давайте сейчас подойдем к начальнику цеха и все ему выскажем. Никакого права не имеют заставлять нас в выходные надрываться. Это против закона. Давай, Ольга, пойдем и всем коллективом все выскажем. Хватит над нами издеваться! Мы тоже люди и тоже есть у нас правда!»
Ольга кивнула и энергично пошла в цех. А надо было через грязь перейти по узкому мостику из одной длинной доски, чтобы в цех попасть и начальнику все в лицо сказать всем дружным коллективом.
Она пошла по доске, по мостику. По нему только один человек мог пройти. Идет так решительно, чувствуя поддержку коллектива…
И тут заметила, что она одна по мостику-то идет. Нет сзади никого. Все, кто громко кричал и возмущался, остались в цехе.
А на другом конце мостика стоит начальник и сурово спрашивает: «Че хотела?»
Вот так случилось. Все остались. А она одна идет со своей правдой.
Делать нечего. Ольга сказала решительно: «Нет у вас права меня заставлять в выходные работать! С кем я детей оставлю?»
И начальник согласился. Разрешил не приходить. Извинился даже этак токсично; мол, сама пойми, работать надо. Заказ большой. Но ладно, не приходи, раз такая наглая.
Это было такое как бы извинение…
И вот к чему этот рассказ: однажды вы поймете, что идете по мостику правды в полном одиночестве. Все вас бросили, кто громче всех кричал про общую правду…
Ну и идите. Не сворачивайте. Только теперь у вас своя правда. Ваша личная. И вы несете ответственность не за всех, а за свою личную правду.
Вот свою правду и защищайте. На это хватит сил.
А те, кто остался, пусть поищут другого Данко, который им осветит путь своим вырванным сердцем или другим жизненно важным органом. Им правда не нужна. У них своя есть – «моя хата с краю». Вот пусть ею и живут…