Неживой вернулся к кровати. Присаживаться не стал.

— Надежда умирает последней. Но, в конце концов, тоже умирает. По-моему, ты даешь дочери все, что ей нужно, и еще сверху присыпаешь.

Эвглена Теодоровна молча оделась. Неживой с интересом наблюдал.

— Вы, наверное, пришли по делу, — сказала она.

— У-у, ты моя умненькая, — сказал он. — Именно по делу, и не по одному.

— Да, Виктор Антонович?

Она ослепительно улыбнулась; грациозно встала, оправив платье. Секунда — и влюбленная, потерявшая голову кошка обернулась светской львицей.

Неживой усмехнулся.

— Первое, — сказал он. — Мне нужен список твоих клиентов.

— Ого! Вам лично или…

— Полный список. Чтоб всех назвала, прошлых и нынешних.

— Это несерьезно. Как я могу?

— Это более чем серьезно, ласточка моя. Сегодня ты реализовала заказ — десять пальчиков. Как ты думаешь, для кого он предназначался?

— Откуда вы…

— Не отвлекайся, отвечай на вопрос.

— Ну, для Первого зама председателя Кабинета.

— Я спрашиваю, для кого он предназначался на самом деле? Вспомни, пошевели мозгами — кому могло понадобиться столько мелких, подчеркиваю, мелких… как ты называешь эту пакость?

— Иг… игрушками.

— Во-во. Мелких игрушек. Если вспомнишь — поймешь, кто мой король и чей я князь. Я не прошу список клиентов сейчас, зайду на днях. И не рекомендую консультироваться с теми, кто тебя прикрывает. Кстати, кто тебя прикрывает?

Эвглена Теодоровна поднесла руку гостя к своей щеке. Прильнула к этой огромной властной руке. Ее чувственные губы задрожали, ее зрачки расширились. От нее едва уловимо запахло полевыми цветами.