– А где же мне её искать? – понурился Адамов.

– Не знаю, знал бы, сам нашёл. Да только живому здесь долго нельзя оставаться – жизненная энергия быстро сгорает из-за очень низких вибраций. А ты всё равно сюда сослан, хоть и тоже ещё не умер. Коль хочешь благосклонность Господа себе вернуть, отыщи душу страдальную, как мы тебя отыскали. Отыщешь – вернёшься в мир, нет – так и будешь волком-одиночкой выть в сфере безрадостной.

– Отыщу, батюшка, святой крест – отыщу!

– Ты не божись, а за дело принимайся. Да не самодурствуй больно, береги себя. Тебе старец помогать будет. Зовут отец Лев. Если тяжко станет – обращайся к нему, зови. Приметы Варвары он тебе поведает и посоветует, где лучше искать.

Правильно, что отец Виталий не сказал ему, что Варвара – жена батюшкина, да про чёрта в его теле. Зачем травмировать? Есть цель, есть награда, а большего знать и не надо. (О, стишок получился!).

В нашем отряде я шёл впереди, чтобы не мешать батюшке с хлопцем разговаривать, поэтому первый увидел просвет между деревьями.

– Почти вышли! – крикнул я им, а через миг мои ноги не нашли твёрдую поверхность.

Я булькнул в болото.

Когда-то в детстве мои друзья зло подшутили надо мной. Летом мы поехали на пляж купаться. Шутки ради они закопали меня в песок, оставив не засыпанной только голову. Сначала всем было весело, мне тоже, но когда мои товарищи собрались и ушли, мило сложив рядышком с моей головой мои вещи, мне стало не до смеха. Был вечер, а на пляже больше никого не осталось. Да, я орал как оглашенный, но пляж находился за рощицей, потому услышать меня могли только к утру, да и то – только любители рассветного плавания, если повезёт. Хорошо, что через пару часов моей истерики на пляже появилась подвыпившая компания и помогла сопливому мальчику выбраться из песка. Но вот только этот детский страх не раз преследовал меня во сне уже и во взрослом возрасте. Поэтому, когда по телевизору идёт фильм «Белое солнце пустыни», сюжет о попавшем в такое же положение Саиде я стараюсь пропускать.

Когда я понял, что провалился в какую-то жижу, мой желудок скрутился баранкой. Я рванулся вверх, в исступлении заглатывая воздух и откашливаясь от вонючей воды, но, почувствовав недвижимость ног, запаниковал по-крупному.

– Спокойно, Кирилл, не дёргайся! – крикнул мне батюшка, подбегая к краю болота. – Быстрее затянет. Понял меня? Ни малейшего движения, даже дыши медленно!

Как тут успокоиться? Да и грудь ходуном ходит. Перед глазами возникла детская шалость. Мир начал уплывать из сознания.

– Куда?! – услышал я бас отца Виталия, а через секунду получил увесистой веткой по лбу. – Утопнуть здесь хочешь, придурок! – разозлился байкер. – Держи себя в руках.

О, в чувство привело. Спасибо. Я стоял в болоте по грудь, но с каждой минутой тело погружалось в лесную клоаку всё глубже.

Адамов со священником быстро мастерили какое-то подобие ковбойского лассо. Благо у отца Виталия и на брюках был ремень, и на куртке. Из одного он сделал широкую петлю и привязал к ней другой. Но такой длины всё равно было не достаточно. Адамову пришлось раздеваться. Его скрученная жгутом арестантская одежда удлинила сей хитроумный аркан, но к тому времени меня уже засосало по плечи.

Следующим этапом спасения было суметь накинуть лассо мне на шею, потому что мои руки уже увязли. Я хотел попробовать достать одну, но эти Чип и Дейл в один голос запретили. Покидать лассо, наверное, захотелось! Ни отец Виталий, ни Адамов никогда не были конными пастухами или охотниками и прежде такого не делали, поэтому получалось у них слабенько, а точнее совсем ни хрена не получалось! Я был от них не так уж и далеко – метрах в восьми, но результат был нулевой. Я и бояться-то перестал, уж больно занятно они швырялись ремнём, и, чтоб не вернуть страх, начал считать их попытки. Сначала бросал батюшка. Бросил восемь раз, из них дважды больно заехал мне по голове бляхой от ремня. Затем пробовал Адамов. Со второй попытки ему даже удалось стянуть мне лоб, но, когда потянул сильнее, ремень соскользнул. После пятой пробы байкер отобрал у него лассо и продолжил сам. Безуспешно кинув одиннадцать раз, он сел на корточки и нервно потёр лицо руками. Момент улучил беглый арестант и забрал аркан себе.

Как и в детстве, на поверхности осталась лишь моя голова. Руки, сложенные по швам, были намертво склеены, а ноги – и подавно. Грудную клетку сильно сжало, дышать уже было тяжело. Так досадно вдруг стало, прямо зло берёт! Так и вижу погребальный транспарант: «Кирилл Каманин умер позорной смертью, утонув в болоте». Хотя какие похороны, я же не на земле? Да я даже не знаю, где я!!! На судьбу, в общем, обиделся. Лучше б оглобля оторвалась…

От мыслей меня отвлекла петля, вмиг стянувшая мне шею. Неужели у Адамова получилось? Да зачем же так сильно тянуть, сейчас же снова задушат! Я хотел крикнуть, но из горла вырвался только хрип. Они что, хотят повешенного утопленника вытащить, ироды?

Получив от батюшки пару хлёстких пощёчин (ещё избили в довесок), я захлопал глазами. Да, давно я так не волокитничал! Околевший почти до смерти, весь в невыносимо вонючей грязи, да ещё и штаны с меня сняли! Да-да, Адамов-то вообще голый стоял, в одних трусах. Его шмотки, пока меня тянули, совсем разорвались, да и так почти лохмотья были. Байкер отдал ему свою куртку, а мне штаны пришлось. Да чё там! Гулять так гулять!

– Благодарствую безмерно, – тяжело дыша, сказал я обоим. – Что вы возились?