Тяжело дыша и сжимая под мышкой часы в форме скрипки, Четыресыра пересек вестибюль и сел в набитый врачами и посетителями лифт.

На третьем этаже он вышел.

Четыресыра помнил, что самых тяжелых больных держат здесь. Он тоже побывал тут после того случая с удочкой, а потом его перевели этажом выше.

Стараясь проскользнуть незамеченным, он прошел через родильное отделение. Люльки с новорожденными за прозрачной стенкой. Застекленная дверь. Длинный коридор с рядами закрытых дверей. Он добрался до отделения интенсивной терапии. На двери висел листок с часами посещений.

Время визитов закончилось.

Четыресыра попробовал повернуть ручку. Дверь открылась. Почесывая щеку, он проскользнул в коридор.

Свет в этом отделении был приглушенный, потолки ниже. Вдоль стены — ряд оранжевых пластмассовых кресел. В окно было видно лиловую полоску, отделявшую темноту ночи от земли.

Здесь, похоже, все вымерло.

Четыресыра собрался с духом и вошел. Стараясь не шуметь, он прикрыл дверь и чуть дыша стал пробираться вперед. Справа приоткрытая дверь вела в большую темную палату. В глубине ее могильный свет лился сверху на кровать, на которой неподвижно лежал человек.

Вокруг светились датчики и зеленоватый монитор.

Чувствуя, как скрутило в животе, Четыресыра подошел к кровати.

Рино лежал с закрытыми глазами. Казалось, он спит.

Изогнув шею, Четыресыра стал его рассматривать. Наконец он взял Рино за руку и потянул, как тянут ребенка, который не хочет вставать с постели.

— Рино... — Он опустился на колени рядом с кроватью и, продолжая держать его за руку, прошептал в самое ухо: — Это я. Четыресыра. Вернее... Коррадо. Коррадо Румиц. Так меня зовут. — Он погладил Рино по щеке. — Рино, скажи мне, пожалуйста, где Рамона? Это важно. Она нужна мне для одного дела. Очень важного дела. Ты мне скажешь, а? Мне нужно тело. Если скажешь, Бог тебе поможет. Знаешь, почему ты в коме? Это сделал Бог. Он наказал тебя за то, что ты со мной сделал. Но я на тебя зла не держу. Я простил тебя. Ты сделал мне больно, но это не важно... Я добрый. А теперь, прошу тебя, скажи мне, где Рамона. Будет лучше, если скажешь. — Он посмотрел на него какое-то время, шмыгая носом и почесывая щеку, потом нетерпеливо фыркнул: — Понял, не дурак... Ты не хочешь мне говорить. Ну и ладно. А я принес тебе подарок. — Он показал Рино часы и поднял их над головой, готовый размозжить ему голову. — Это все тебе...

— Что вы здесь делаете?

Четыресыра подскочил в воздух, как пробка от шампанского. Опустив часы, он резко обернулся.

В дверях, скрытый полумраком, кто-то стоял.

— Сейчас не время посещений. Как вы сюда вошли?

Высокий худой человек в медицинском халате приблизился к нему.

"Он не заметил. Не заметил. Было темно".