Впечатления в целом совпали с прошлыми, новосибирскими. Совпали и уточнились. Полные залы, внимательное вслушивание, живые вопросы. В селе Вад желавших встретиться с литераторами было столько, что их не вместила главная библиотека, пришлось подключать еще детскую.

В крупных городах, особенно миллионниках, читатель избалованный. И писатели у него под боком ходят, и книжные магазины какие-никакие. Не говоря о массе прочих развлечений и средств культурно провести досуг. Больше суеты вокруг, не слишком способствующей вдумчивому чтению. Да, чем крупнее город – тем плотнее литературная среда; но читатель внимательный, неторопливый чаще встречается всё же за пределами городских муравейников. Там, где, почти по Рильке, после чтения «люди собираются в кружок, / и тихо рассуждают, каждый слог/ дороже золота ценя при этом».

Я немного преувеличиваю; читательской идиллии – как и любой другой – нет нигде. Читательское сознание в небольших населенных пунктах более консервативно. Оно, насколько можно судить по вопросам «из зала», застыло где-то в конце прошлого века. Все, что после – не в резкости, за вычетом нескольких имен, регулярно всплывающих в телеящике. Но интерес к современной серьезной литературе значительный. «Что порекомендуете? Что почитать? Какие назовете имена?»

И второе впечатление – в литпроцессе всё более заметную роль начинают играть библиотеки. Библиотеки стали финансироваться чуть лучше, и это уже дало заметный результат. Библиотеки помолодели. Читаем в одном из блогов:

Самый креативный, кстати сказать.

Меняется не только возрастной, но и гендерный состав библиотекарей – всё чаще встречаются библиотекари-мужчины, и тоже не пенсионного возраста. Уточняю это наблюдение в разговоре за чашкой чая в одной из нижегородских библиотек: верно ли? «Да, молодые парни идут. Особенно в селах. С библиотечной зарплатой на селе прожить можно…»

Появление в любой «женской» профессии мужчин – признак роста ее востребованности. В отношении библиотек это, правда, не появление, а возвращение. До революции, да и в первые десятилетия советской власти, большая часть библиотекарей была «мужской». Да и многие литераторы тогда не считали для себя зазорным библиотечный труд. Крылов, Одоевский, Стасов, Бунин… Даже Блок одно время собирался устроиться библиотекарем в Академию наук.

Сегодня наблюдаем что-то близкое. Могу назвать имена как минимум трех литераторов из младшего поколения, работавших или работающих в библиотеках. Антон Метельков, Ростислав Амелин, Дарья Серенко. Имен наверняка больше.

В отличие от филфаков и книжных – других важных звеньев в распространении современной литературы – библиотеки имеют более широкий территориальный охват.

Их сеть присутствует там, где не откроются ни вузовские филиалы, ни книготорговые точки. И сеть эта, насколько могу судить, пусть даже по очень поверхностным впечатлениям, работает неплохо.

И еще. Библиотечная система, в отличие от книготорговой, лишена коммерческой составляющей. Что для читателей серьезной литературы – а публика эта, как правило, не слишком богатая – тоже немаловажно.

Возвращаясь к фестивальной теме, подытожу. Формат литературного фестиваля с активным подключением местных библиотек кажется сейчас наиболее удачным. Проблема коммуникации между литераторами сегодня уже не стоит так остро, как пятнадцать-двадцать лет назад. Теперь эту функцию вполне (и даже с избытком) выполняют социальные сети. Сложнее обстоит с коммуникацией с читателем. Которого, как показывают соцопросы и цифры тиражей, у нас всё меньше.

Некоторые литераторы, впрочем, пытаются решать и эту проблему через социальные сети, усердно френдя и комментя своих потенциальных читателей… Но на этом поле серьезный литератор заранее проигрывает более резвым блогерам. Писательство всё-таки дело одинокое, требующее изрядного количества тишины, неторопливости и несуетливости мысли. Далеко не всякому дано быть и «писалой», и «зазывалой». Нужен посредник – посредник между автором и читателем. Редактор, издатель, критик, преподаватель словесности, книготорговец…

И, разумеется, библиотекарь.

Такие вот впечатления после фестиваля. Есть, разумеется, и другие. Волга с плывущими по ней льдинами. Слегка одутловатая, купеческая роскошь нижегородской архитектуры. Уникальное озеро в Ваде, с карстовыми пещерами на дне, в которые еще никому не удалось проникнуть… Но всё это – уже для другого, не «барометровского», материала.

«Дружба народов». 2019. № 6