Но… «Только этого мало», как говорилось в известном стихотворении.
Или – из совсем недавнего, последнее заседание Совета по культуре и искусству при президенте. Юрий Поляков напоминает об идее фонда поддержки русской литературы.
…Такой фонд поддержки литературы, он бы помог объединить вокруг него здоровые, талантливые литературные силы… (сайт «Kremlin.ru», 21 декабря 2017).
Идея, безусловно, здравая: подобные фонды есть почти во всех западных (и не только) странах. Пусть даже под «здоровыми и талантливыми силами», подозреваю, мы с господином Поляковым понимаем совершенно разное. Это нормально.
Идея, опять же, поддержана. «Можно это сделать», – отвечает президент.
Впрочем, поддержка совершенно не обязательно должна иметь вид прямых госдотаций. Она может быть косвенной, через различные льготы. Льготы для малых издательств, выпускающих некоммерческую серьезную литературу. Льготы для различного рода бизнес-структур и меценатов, готовых подержать такую литературу. Я эту мысль с определенной периодичностью повторяю[104]; может, услышат.
«Дружба народов» поменяла обложку, но эмблема осталась. Деревце и две руки, одна как бы защищает корни, другая – ствол и ветви. Деревце, вероятно, символизирует современную художественную литературу, которую журнал и печатает.
Кому принадлежат эти руки? читателям? литературному сообществу? государству? провидению, хранящему серьезную русскую словесность от спиливания, гниения и высыхания?
Не знаю. Я просто гляжу на эти руки на обложке. Смогут ли они и дальше поддерживать литературу? Сможет ли она дальше зеленеть и плодоносить? Хотелось бы верить.
«Ура! Мы побеждены!..»
У нас, похоже, сезон белых флагов. Куда ни глянь, из каждого критического окопа лезет палка с белой тканью.
Ну да, дела последний год идут не блестяще. Материальная база сдувается, как проткнутая шина. Одна за другой закрываются премии – «Дебют», «Русская премия», «Поэт»… «Букер» снова бродит в поисках спонсора. В толстых журналах перестают платить гонорары – даже те символические, какие платили прежде. В издательствах не лучше: роялти – если начисляются – всё больше из серии «детишкам на молочишко». Сама литература пока еще цветет и плодоносит, но долго на одних волонтерских и полуволонтерских усилиях ничего плодоносить не может.
Сам иногда загрущу и напишу что-то вроде «Как убить литературу»…
Но одно дело – попечалиться, побурчать немного на времена (понимая, что идеальных времен никогда для русской литературы не было и не будет). И другое – торопливо, чуть ли ни радостной скороговоркой объявлять капитуляцию. Капитуляцию писательства как профессии, как цеха с его гамбургскими счетами. Кому, действительно, нужен этот гамбургский счет, если он не подкреплен счетом в банке – или хотя бы счетом лайков?
Почти год назад, в августовском «Барометре», я писал о литературных курсах.
О том, что они стали одной из главных примет литературных 2010-х. Что дело это полезное, если не превращать в коммерческую «замануху». Что вряд ли большинство завтрашних прозаиков выйдут из литературных курсов, но что-то эти курсы, безусловно, изменят.
Сергей Оробий откликнулся на это в «знаменском» «Переучете».
Дело ведь в том, что писательские курсы – только верхушка айсберга. Автор обзора (то есть я. – С. А.) похож на человека, который, выйдя на крыльцо своего дома, озабоченно хмурится на столбик термометра – тогда как за его спиной с ближайшей горы несется снежная лавина. Мы переживаем даже не писательский бум, а настоящую революцию – при том, что меняется само понятие «писатель» («Знамя». 2017. № 3).
Далее Оробий ссылается на Кирилла Мартынова, который предлагает ввести термин «повседневный писатель» для писателей-любителей, которые ежедневно пишут что-то в сетях, «получают свою порцию славы в виде лайков и немедленно становятся известными» среди таких же «повседневных писателей»[105].