— Тебя я, пожалуй, оставлю, — обратилась она к дракончику, продолжая делать вид, что никакой Алив не существует и в вестибюле академии Убийца находится исключительно в компании собственного творения. — Не хватает только этого…
На ладони Хель зажглась яркая искра, и, немного полюбовавшись на теплую, настоящую душу, творец подарила ее дракончику.
— Уверена, что ты оценишь мою щедрость.
Вместо этого ее снова укусили и быстро спрятались за одним из лепестков чаши, наблюдая за реакцией.
Однако она не последовала…
Убийца просто не успела сориентироваться, а Алив так и вовсе потерла глаза, надеясь, что это зрение наконец-то подвело свою владелицу (после столетий верной службы), а не действительно из воздуха нарисовался Гэбриэл в одном белье.
…Злой, недоумевающий Гэбриэл в полосатых семейных трусах, сверкающий идеальной лысиной вместо роскошной черной шевелюры, с какими-то странными рисунками по всему телу, будто бы Отступника размалевала младшая группа детского сада.
— Ого! — только и смогла выдавить Алив.
— Ты… что?! — переспросила Таня.
Подобравшиеся Анабель и Габриэль не сводили с Элли горящих взглядов. Даже Ририэль выполз из-под стола, чтобы похлопать ангела по плечу и сказать, что он молодец… ну скорее всего.
Элли смущенно улыбнулся и попытался отступить к двери. Как-то он не сразу сообразил, что о своих подвигах можно было и умолчать, ибо интерпретировать их могли не совсем верно. Что, собственно, и произошло в конечном итоге.
— Прости, мне показалось или действительно кто-то сказал, что стоял рядом со спящим Отступником, имея возможность сделать с ним все что угодно, и просто обрил его налысо?! — Голос Тани взвился до опасных высот.
— Почему же «просто»? — всерьез оскорбился Элли. — Я сделал так, что никакие силы ему волосы не вернут. И порисовал еще чуток: тоже не отмоется.
— Ррр!
— Нельзя меня бить, — не на шутку испугался ангел, когда на него начали наступать с трех сторон, еще и Алир лицом и позой выразил полную солидарность с дамами.
Ририэль же решил воздержаться от каких-либо действий.
— Я маленький! Я беспомощный! Как вам сильным и большим не стыдно! — возмутился Элли, опускаясь на корточки и взирая на Анабель, Габриэль и Таню снизу вверх несчастными глазищами напуганного олененка. Прием, как обычно, сработал безотказно, и дамы в нерешительности замерли над ангелом воплощением укора и негодования, но руки поднять не осмелились.
— Ты же мог его убить, крестьянина веселого тебе в соседи! Избавить нас от всех проблем! Страха! Хотя бы отомстить! — воскликнула сиятельная эльфийка. — И не говори, что в тебе вдруг проснулась жалость или брезгливость, все равно не поверю.
Элли пожал плечами, мол, он еще не совсем из ума выжил: такие глупости рассказывать.
— Милорд бы этого не хотел. Слишком просто. Он так не любит.