Герион задумался на несколько секунд, после чего отрицательно покачал головой.

— Все в порядке. Правда, нас изрядно тряхануло совсем недавно. На пару мгновений все будто слепыми котятами себя почувствовали, но быстро прошло, как не бывало. Милорд развлекается?

— Отступник. — Габриэль до крови прикусила губу и с силой сжала пальцами подоконник.

Значит, дома хорошо: все целы и невредимы, никаких бедствий и катаклизмов. Возможно, брат предвидел и смог как-то подготовиться. И никто в их мире не догадывается, что что-то пошло не так. Даже Герион! Хотя уж он-то должен отслеживать всех, в ком течет княжеская кровь. Может, настолько слился с сущностью оборотня, может, так сосредоточился на наследнике. Кто знает? Уж подрабатывать черным вестником девушка не собиралась. Пусть уж как-нибудь попозже узнают, раз ничего не почувствовали. Так будет лучше. Наверное.

— Даже так! — Герион нахмурился и скрестил руки на груди. — Что ж, милорд как-то сказал мне, что существует возможность… впрочем, сейчас это неважно. Передай, пожалуйста, чтобы он был осторожен. Мне нравится наш мир. Что-то еще, княгиня?

Габриэль заторможенно кивнула, понимая, что не понимает ровным счетом ничего. Какого веселого крестьянина здесь творится? Что брат смог придумать и почему не сказал об этом никому? Смысл?

— Как Натаниэль?

— Спит. Будить не стану, даже не пытайтесь приказать.

— И не собиралась, — улыбнулась Габриэль. — Поцелуй его за меня. И добрых снов.

После чего поспешила развеять заклинание, чувствуя, как ее мозг вскипает.

Герион вернулся в комнаты несколько встревоженный словами Габриэль. И смотрела на него Светлая княгиня, будто на призрака. Впрочем, если на их пути действительно встал Отступник, то он, Герион, искренне недоумевал, почему их мир еще находился на своем месте, а не рассыпался на тысячи составляющих. Нет, конечно, последнее ни в коем случае не печалило. Раз пока все хорошо, может, и дальше никто их не тронет. Но в любом случае, следовало подготовить порталы и постараться найти достойный ответ на любой сюрприз мироздания.

Старый оборотень, некогда созданный как программа для присмотра за наследником, заглянул в детскую, убедившись, что Натан спит. Малыш откинул тонкое одеяльце — в его комнатах и без того было достаточно тепло — и, обняв подушку, сладко посапывал. С минуту Герион чутко прислушивался к дыханию княжича, затем подозрительно оглядел ночные тени, сегодня укрывающие покои каким-то особым покровом: более темным, бархатным, почти осязаемым. Но никакой угрозы в них не было. Поэтому, немного успокоившись, оборотень отправился будить Лин вместе с ее наглым магом. А заодно и охрану. Так, на всякий…

Кроме того, следовало немедля отправить предостережение в Светлую столицу.

Стоило стихнуть шагам няня, как Натаниэль сразу же прекратил притворяться спящим. Уж это-то искусство он освоил одним из первых! Иначе рисковал пропустить все самое интересное.

Натан тоже посмотрел в темноту и улыбнулся, протягивая к ней руки. Даже поднялся на ножки, опираясь на высокий бортик постели, только чтобы привлечь к себе больше внимания и получить желаемое.

Темнота завороженно всколыхнулась. Она не имела формы, и сквозь нее проступали очертания комнаты наследника. И, преодолевая каждую пару сантиметров на пути к кроватке, темнота в нерешительности замирала. Но Натаниэль улыбался так счастливо и так тянулся к ней, что отступать было нельзя. Ребенок сосредоточенно пыхтел, пытаясь поймать ее ладошкой, словно край легких одежд. Наконец темнота приблизилась. И счастливый Натан немедленно ткнулся в нее носом, вдыхая родной запах, хотя казалось, что до сего момента она была неосязаема. Темнота посмотрела на ребенка, который пытался ее обнять, затем на себя и осторожно дотронулась до темных волос малыша, погладив его по голове. Натаниэль восторженно пискнул и тут же затих, испугавшись, что на его голос немедленно примчится встревоженный Герион.

И в этот момент темнота вспомнила.

Она подобралась, образовав плотный черный комок и, кинув еще один взгляд на наследника, исчезла.

Натан помахал ей вслед рукой и решил, что до прихода няня ему действительно стоит уснуть. А то тот опять попытается петь ему колыбельные…