Оставалось только порадоваться, что сейчас она не могла видеть себя со стороны.

Хватило бы одного вопроса, чтобы все встало на свои места. Этот мир — детище Убийцы — он может не повиноваться ей, достраивать себя и изменять, своевольничать. Но знать больше, чем знала сама Хель на момент его создания, — нет. Все, что происходило с Убийцей потом, не отпечатывалось в лабиринтах чужих грез. Мне достаточно было спросить про ребенка творца, о котором сказала Алив, об игре и распределенных ролях, и это бы избавило нас от дальнейшего выяснения отношений. Одна кривая ухмылка и фраза, что я идиот, вообразивший такой бред, и этот самый идиот в моем лице готов сразу же убраться из сего малопривлекательного мира.

А если не бред? Если это действительно было откровением и я опасен для множественной вселенной?

Не хочу знать правду. Извините.

— Мне и здесь неплохо, у тебя определенно есть вкус… — Я повернулся к Мире, словно бы собираясь продолжить разговор, хотя на самом деле ужасно хотелось узнать, какие еще доводы найдет Хель, как попытается переубедить меня, чем попробует купить или шантажировать.

Но Убийца не стала обращаться ко мне второй раз, следующая ее реплика адресовалась Мире.

— Уступи, — потребовала творец, — откажись от него, и я просто забуду об этом инциденте.

Мира криво улыбнулась, покачала головой.

— Это выгодная сделка, — не изменила тона Хель, — иначе…

За спиной творца стоял Элли, внимательно наблюдая за мной, словно стараясь не упустить ни одного вздоха или перемены эмоций на лице. Встретившись взглядом с моим лучшим другом, я заметил его растерянность. Азраэль хмуро кивнул мне, а затем как-то неопределенно повел плечами.

— Что? — Тихий голос Миры звучал торжествующе. — Что сделаешь? Ты давно бессильна… можешь быть лишь тенью, шепотом. Ты просишь, а не приказываешь, жалкая-жалкая, беспомощная Убийца.

— Конечно, — улыбнулась Хель, — здесь я уже давно гостья, а не хозяйка. Но у меня есть право творца. Не отпустишь — уничтожу.

— Меня?! — поразилась Мира, будто угроза могла предназначаться кому-то еще. — Ради того, кого также мечтаешь убить?! Потрясающе!

Я вжал голову в плечи. То, как Мира отвечала творцу, выдало ее с головой — в кресле напротив меня сидело какое-то чужое, враждебное существо, у которого были внешность моей бывшей жены, ее голос, память и мечты.

Что ж, пожалуй, я передумал задерживаться в этом гостеприимном месте. Однако, кажется, опоздал. На секунду показалось, что в сердце кто-то вонзил иглу. Для меня не смертельно, но крайне болезненно. Однако, с трудом вытолкнув воздух из легких и вздохнув снова, я понял, что это было всего лишь обострившееся до предела чувство тревоги.

Что-то случилось там, в реальности. С Анабель? С Натаном? Беда не приходит одна, я ощущал эту иглу слишком четко и понимал, что просто так настолько сильная боль не появилась бы. Все случилось сразу и со всеми…

Кажется, я понял.

В голове что-то щелкнуло, и раскиданные части мозаики встали на свои места, как по команде.

Тьма! Как можно было быть таким глупцом?

Хель тоже почувствовала это, а в следующую секунду Элли растворился в воздухе, будто его и не было. Лабиринт Убийцы не держал его, а потому вернуть его в реальность было намного проще, чем меня. Впрочем, пессимист внутри подсказывал, что ангел не успеет в любом случае.