— Нашлась слабость? — почему-то шепотом спросила Хель.

— Угу, хотя слабостью я бы это не назвал.

Элли обернулся к милорду: тот сидел к нему спиной, что-то тихо рассказывая. А вот Мира встрепенулась, подобно гончей, учуявшей запах добычи. Поверх плеча Габриэля она наградила отставного ангела подозрительным взглядом, но, не увидев надежно укрытую тенями Убийцу, успокоилась.

Азраэль кивнул, принимая правила игры.

— Не слабость? В таком случае, может, страх? — недоверчиво переспросила женщина. Вытянула тонкие бледные губы трубочкой, приподнялась на носках и покачала головой. — И что же это?

— Он сказал: весомый повод, который не позволяет ему вернуться, — пояснил Элли, — милорд не объяснил, что это. Но говорил вполне адекватно, я верю ему.

Хель закрыла лицо ладонью, затем помассировала виски и пробормотала, что собачья верность, граничащая с глупостью, — одна из основных бед тех несчастных тупиц, которые пытаются жить по чести. Воспользовавшись тем, что Мира отвлеклась на какую-то шутку Габриэля, она осторожно выглянула из-за Элли и неприязненно поморщилась. Ангел отметил, что здесь, в мире грез, Убийца выглядела почти как обычная и очень уставшая женщина. Еще совсем молодая и не такая уж уродливая. Мешковатая, нелепая одежда специально создавала иллюзию тощей, угловатой фигуры, больше подходящей мальчишке в пубертатном периоде. Внимательный взгляд Элли отметил хорошие мышцы рук, и ангел мог бы заложить остатки своих способностей и забытый в Цитадели нимб, что под растянутой футболкой и рваными джинсами скрывалось подтянутое, натренированное тело. И что-то, возможно, то самое тривиальное шестое чувство, точнее, применительно к его виду — девятое (у ангелов, даже падших, в отличие от людей разнообразие чувств было куда интереснее), подсказывало Азраэлю, что Убийца далеко не так безумна, как пытается показать множественной вселенной.

Впрочем, эти наблюдения и выводы следовало оставить при себе и постараться скорее забыть.

— Это ложь, — спокойно заметила Хель. — Что бы ни показал ему мой мир, это все только подсознательные страхи нашего бравого Темного князя. Ты понимаешь, надеюсь? Он воплотился. Этот потаенный страх обрел рельефность, особую значимость и железное обоснование. Если бы я еще могла понять, чего боится Габриэль! А ты попался на безграничной вере в своего милорда… Почему меня окружают одни идиоты?

— Мм… — Ангел еще раз с сомнением посмотрел на спину Габриэля. Он понимал, что последний вопрос творца был риторическим, но именно на такие и любил отвечать. — Каждый выбирает наиболее удобную для своего существования среду. Тебе нравится окружать себя людьми с невыдающимися способностями, чтобы выделяться на их фоне.

Ангел сделал умный вид и с удовольствием посмотрел, как округляются глаза Хель и она кусает себя за руку, чтобы не рассмеяться на всю библиотеку. Творец поднялась на цыпочках и смешно чмокнула Элли в щеку, словно таким образом прокомментировала его выпад. Попытку пошутить явно одобрили.

«Ну хоть кому-то понравилось мое чувство юмора!» — возликовал Азраэль.

Ему, безусловно, хотелось доставить князя обратно в реальность. И Элли даже готов был поверить в добрые намерения Хель, однако сомнения никуда уходить не собирались. Они поселились где-то рядом с сердцем и теперь больно царапались.

Убийца вздохнула:

— В отличие от тебя я не могу взять его за шкирку и вытащить обратно, чертовы ограничения! Иногда кажется, что у творца прав меньше, чем у самого слабого ученика, это досадно. Условности, условности и условности.

Хель, перестав прятаться, отодвинула Элли в сторону и широкими шагами направилась в сторону кресел. Засеменивший следом ангел пытался предположить, что задумала женщина и какие действия требуются от него.

Габриэль заметил застывший взгляд Миры, обернулся, и его лицо от удивления смешно вытянулось.

— Решила позлорадствовать, что поймала меня в ловушку? — хмуро уточнил он.

— Напомнить про долг перед Алив и о разговоре со мной. Ты не забыл, что у тебя осталась парочка дел? Я бы даже предложила сначала их закончить, а затем вернуться сюда, если ты так замечательно устроился в моем мире. Но не уверена, что хочу подобного поворота событий. Это превращает грандиозное творение в цирк на колесах, а меня — в главного клоуна. Габриэль, будь добр, руки в ноги и как можно быстрее мотай обратно в реальность.

Темный князь улыбнулся, и Элли подумал, что эта улыбка не предвещает ничего хорошего.