Таня смутно подозревала, что убийца явно не дура и, заранее узнав, что у новой жертвы появился защитник, решит действовать в обход. Но как именно, девушка не задумывалась, малодушно надеясь, что Габриэль со всеми проблемами справится и погибнуть ей не даст.

Оказалось, существуют области, ему неподвластные. И, к огромному Таниному огорчению, родственница Темного князя о них прекрасно знала. Девушка почувствовала неладное, когда ложилась спать, — веки словно окаменели, и, не будь поблизости кровати, Таня бы уснула прямо на ковре, положив под голову собственные тапки. Потом она даже пожалела, что этого не случилось, — увидев дочь Пресветлого творца, лежащую посреди комнаты, остальные наверняка бы поняли: что-то не так. Но сейчас друзья спокойно спали по другим комнатам и не знали, что жизнь Тани повисла на волоске.

Начиналось все как обычный сон — сумбурный, нелепый, но весьма увлекательный. Таня бегала по какой-то заброшенной больнице от любимого героя сериала, которого достало, что поклонница постоянно пишет про него всякие нехорошие рассказики. Весьма могущественное существо грозно размахивало огнетушителем и путалось в собственном плаще, посылая на голову девушки громы и молнии. Она же в ответ заливисто хохотала и недоумевала, почему не может заставить себя остановиться и встретить любимчика с распростертыми объятиями…

Сколько это могло продолжаться, никто не знал: из-за необычных способностей девушки интересные сны иногда растягивались на годы, позволяя Тане проживать целые жизни, а потом просыпаться по будильнику в родной реальности, потратив всего несколько часов. Но, как это часто бывает, неожиданно больничный коридор с потрескавшимися стенами заволокло молочно-белым и густым, словно кисель, туманом. Он быстро окружал девушку, и, казалось, растворял в себе декорации ее сна.

Таня огляделась, выискивая в тумане фигуру преследователя и, решив, что всего лишь поменялись правила игры, нырнула в услужливо приоткрывшуюся дверь палаты. Реальность дрогнула и поплыла, меняясь: миг — и вместо заброшенной больницы возникла маленькая площадка, размеченная большими черными и белыми квадратами, которую окружал Хаос.

Как дитя творца Таня сильнее любого другого чувствовала холод, разлитый вокруг. Это было не то привычное ощущение, когда зимой выбираешься из теплой квартиры на улицу и старательно натягиваешь на нос шарф, думая, что иначе сия важная часть лица просто-напросто отвалится. Нет, казалось, что холод Бездны зарождался в самом сердце, пускал тонкие ростки по кровотоку, стараясь добраться до разума и превратить его в глыбу льда.

Девушка переступила с ноги на ногу. Такие сны она не любила, но проснуться не удавалось. Таня изо всех сил дергала переплетающиеся нити реальности, надеясь выпутать свое сознание, но кто-то надежно удерживал его.

Именно в этот момент девушка поняла, что точно угодила в заботливо расставленную ловушку. И сразу вспомнился один разговор с матерью, когда Таня, будучи мелкой девчонкой, жутко гордилась своим происхождением, не задумываясь о минусах такого родства и прилагающихся к нему врагах. Тогда она спросила, зачем матери вешать над своим ложем обычный Ловец Снов? Неужели она думает, что кто-то из недоброжелателей решит проникнуть в сновидения? Ведь в таком случае Алевтина разделается с ним в два счета.

Пресветлая только покачала головой и грустно улыбнулась.

— У каждого есть своя ахиллесова пята. У нас, творцов, — сны. Я и тебе советую повесить эту простенькую безделушку над кроватью. Поверь, люди многого не понимают и не умеют, но этот амулет — это то, за что им стоит сказать спасибо.

Таня тогда пропустила это мимо ушей и теперь остро сожалела о собственной легкомысленности.

Сзади вежливо кашлянули. Девушка подпрыгнула от неожиданности — она скорее ожидала удара в спину, а не тактичного покашливания, намекающего, что время для сожаления о прошлых ошибках выбрано неудачно. В первый момент она подумала, что Габриэль все-таки почувствовал что-то и пришел ее спасти. Во второй — поняла: это было бы слишком хорошо, чтобы судьба позволила ей такую радость. Тоненькая девушка очень походила на Темного князя, когда он принимал вид подростка, как бы сам Габриэль ни пытался возмущаться. Все-таки внешность мог бы подобрать и лучше, раз так своими возможностями хвастается. (И как он только Анабель умудрился понравиться?)

Так что Таня еще раз вынуждена была согласиться — из-за потрясающей похожести ошибиться и обвинить в убийствах Габриэля было проще простого. Разве что выражение лица девушки подкачало — злое, с неприятным прищуром глаз, совсем не идущее симпатичной мордочке.

— Здравствуй, — хмуро поприветствовало Таню создание Отступника.

Та в ответ осторожно кивнула.

— Мне нужно передать, что твоей смерти не было в первоначальном сценарии, но было бы непростительно упустить этот шанс. Также требуется извиниться перед тобой и попросить не усложнять ситуацию. В противном случае, ты все равно умрешь, но я не буду обязана убивать тебя безболезненно.

Голос девушки звучал безжизненно, словно говорила не сама она, а какой-то приборчик внутри, заставляющий шевелиться четко очерченные губы. Смотрелось это жутковато.

— Может, мне самой себе шею свернуть? — саркастично уточнила Таня, отступая на шаг назад и оборачиваясь, чтобы оценить расстояние, оставшееся до Хаоса.

Увы, должного эффекта вопрос не возымел.

— Это бы упростило мне задачу, — честно ответила сестра Габриэля.