Вопросов оставалось еще очень много, но в то же время вместе с ростом признания базы данных начались разговоры о том, чтобы перенести ее в полицейские учреждения. В конце 1999 года наше отделение больницы Гая попало под сокращение бюджета, и патологи стали продумывать возможности дальнейшего самостоятельного развития. Отделение и наш офис оказались на грани закрытия.
База данных переехала в Хэмпшир, на национальную кафедру криминологии в Брамсхилл, и получила название «Национальная база данных телесных повреждений», которое сохранилось до наших дней. Поскольку Соня и я по-прежнему активно работали над базой данных, то мы тоже переместились в Хэмпшир. Мне было уже 50 лет, и я решил работать независимым консультантом на полставки из домашнего офиса. А Соня пожелала стать штатным сотрудником и работать в офисе, поэтому каждый день ездила из Саутенда в Брамсхилл.
В новой обстановке я мог работать над информационно-справочными материалами базы данных и над моим независимым проектом по сопоставлению оружия и ран. Кроме того, я продолжал развивать направление картирования телесных повреждений из своего домашнего офиса.
Со временем национальная криминологическая кафедра снова переехала, на этот раз в Уайбостон-Лейкс в Бердфордшире, где она до сих пор функционирует на базе Национального криминалистического агентства. Национальная база данных телесных повреждений сегодня признана уникальным информационным ресурсом, который используется для расследований серьезных преступлений в Великобритании и за ее пределами. Я до сих пор работаю над ней в качестве консультанта, даю профессиональные рекомендации и предоставляю вещественные доказательства по делам, где необходимо сопоставлять оружие и ранения.
Глава 21. Эксперт по поверхностным повреждениям
(Рассказывает Дерек.)
Работа на должности штатного фотографа отдела судебно-медицинской экспертизы стала катализатором моего постепенного становления в качестве эксперта по поверхностным повреждениям и возможности их идентификации по морфологическим признакам, возникающим при воздействии оружия на кожу. Первоначально меня вызывали в морг делать фотографии травм в случае смерти при подозрительных обстоятельствах, если патологу требовались визуальные подтверждения полученных результатов. Я очень хорошо запомнил два таких случая. Один из них касался травм, полученных бейсджампером, когда при прыжке с крыши одной из самых высоких гостиниц Лондона его парашют не раскрылся. А другой — двух убитых бездомных, которые спали на пороге магазина и были заколоты случайным прохожим.
Один из моих ранних случаев наложения снимков для установления личности произошел, когда к нам поступило уже изрядно разложившееся тело из Бленхеймского дворца в Оксфордшире. Оно принадлежало молодой женщине, которую, по-видимому, задушили ее собственной одеждой. На теле были видны следы нападения животных: когда тело обнаружили, ее кости были разбросаны по округе. Поскольку в этом районе не поступало заявлений о пропаже человека, личность женщины осталась неустановленной. Полиция осмотрела одежду жертвы и пришла к выводу, что девушка была норвежкой. Согласно полицейским записям, она числилась пропавшей и последний раз ее видели путешествующей автостопом по Великобритании.
Чтобы помочь формальной идентификации тела, профессор Мэнт попросил меня наложить негатив черепа женщины на черно-белую фотографию, сделанную при жизни. В области нижней челюсти обнаружилась сильная асимметрия, которая указывала на полное совпадение: неровности на черепе были точно такими же, как на фотографии. На этом основании мы получили подтверждение от опознавших ее родственников. До этого момента девушка считалась пропавшей без вести, но теперь родители узнали, что стало с их дочерью, и хотя бы перестали тяготиться неизвестностью.
В начале я пользовался техниками наложения, которые заключались в сопоставлении прозрачного негативного снимка умершего человека с его фотографией при жизни. Я подкладывал фото под негатив и сравнивал черты лица, а именно определял углы челюсти и скул. Затем я выделял цветом все обнаруженные в строении костей совпадения. Я изучал высоту лба, ширину челюсти, и если в лице была асимметрия или нарушение нормы, то эти особенности сразу же выделялись. При наличии уникальной асимметричной области было гораздо легче найти сходства. Но самым надежным ключом к установлению личности были зубы, если они были видны на фотографии.
Возможно, эта техника вам показалась очень простой, но она давала удивительно достоверные результаты. В 1970-х годах я обрабатывал фотографии в специальной темной комнате, и мне всегда нравилось заниматься такой работой. Хотя в то время она была очень медленной и трудоемкой: нужно было часами снимать, делать множество фотографий и негативов разного размера, работать с фотоувеличителем и химическими проявителями. Постоянно находиться в темноте тоже было тяжело, и, когда я выбирался из комнаты, б
Однажды мне пришло в голову воспользоваться системой видеонаблюдения. Таким образом я мог сопоставлять изображения с помощью микшера, что значительно ускоряло мою работу. Я делал наложение с помощью двух видеокамер: одну направлял на череп, а другую — на фотографию погибшего и потом снимал наложенные друг на друга изображения. Я применял этот способ несколько раз до тех пор, пока не появились компьютеры.
Как только у меня появился компьютер, моя работа обрела наконец законченный вид. Изначально эту процедуру выполняли только для установления личности, но теперь я знал, что ее можно применять для анализа поверхностных травм на коже и определения предположительного оружия, которым они были нанесены.
За многолетний период работы в больнице Гая я бессчетное количество раз осматривал поверхностные телесные повреждения. Патологи возвращались в отделение, показывали мне фотографии травм и ждали, пока я сделаю наблюдения и выдвину свои предположения. Регулярное взаимодействие с такими материалами позволило мне развить навык анализа травм и определения оружия, которым они были нанесены. Вскоре я научился узнавать «шаблоны» поверхностных повреждений и подмечать детали, которые неопытному глазу могли показаться незначительными. Часто мельчайшие признаки оказывались той связующей ниточкой, которую требовалось отыскать.
Мои знания о травмах основывались на понимании реакции кожи человека на любое резкое и сильное воздействие. Самые значимые изменения происходят под поверхностью, глубоко во внутренних слоях кожи. Об этом я узнал от Иэна и нашего нового заведующего отделением доктора Ната Кэри, который пришел к нам в 1998 году, когда Иэн вышел на пенсию. Нат любезно объяснил мне глубинные механизмы появления гематом с точки зрения патолога, обогатив мои знания в этой области исследований, которая постепенно становилась моим приоритетным направлением.
Обстоятельства, приводящие к появлению травм под поверхностью кожи, не так широко известны за пределами судебно-медицинских кругов, вследствие чего могли возникать ложные предположения и путаница. Следователь без медицинского образования мог запросто ошибочно распознать некоторые элементы, которые возникают при появлении гематом. Это приводит к расхождениям между вещественными доказательствами и дальнейшему предоставлению несогласованных улик суду. Кроме того, этот вопрос осложнялся тем, что некоторые характеристики подкожных гематом иногда расходились с ожиданиями.
Каждый человек, которому по несчастливой случайности доводилось биться о твердую поверхность, знает: когда с силой ударяешься о твердый объект, на коже появляется синяк. Трудности начинаются с того, что синяки невозможно однозначно классифицировать. Существуют отличия как в самой коже (например, толщина и упругость), так и в коже на разных участках тела. Например, имеет значение, находится ли под кожей кость. Но к самым распространенным заблуждениям относится оценка глубины гематомы. Когда объект ударяется о тело со значительной силой, повреждаются расположенные в нижних слоях мелкие кровеносные сосуды, и кровь проникает в глубинные слои кожи, вызывая глубокие гематомы.
Также вызывают замешательство и удары об абразивную поверхность, когда кожа покрывается ссадинами. Технически их не классифицируют как гематомы, но мне они интересны, если по их поверхностным свойствам можно определить «рельеф» повреждения.
В основном я работаю с отметинами на верхних, или интрадермальных, слоях кожи. Здесь гематомы образуются, когда предметом наносят точный удар, быстрый и четкий, одним движением. Если на оружии окажутся какие-либо неровности, то они сместят тончайшие кровеносные сосуды (капилляры) в поверхностных слоях кожи. Капилляры обладают таким же диаметром, что и человеческие волосы. При сильном ударе кровь из этих сосудиков выбрасывается по крутой траектории изнутри наружу. Внезапно высвободившаяся кровь оказывает давление на окружающие ткани, и мелкие сосуды в них тоже разрываются. Таким образом они принимают форму поверхности объекта, с которым контактировали. Если кожу ударили под углом, то внешний край обычно четко виден. Если удар нанесен прямо сверху, то весь внешний периметр объекта отпечатается в повреждении.
Теперь давайте представим, что предмет, которым был нанесен удар, оказался подошвой ботинка. Например, у кроссовок на подошве всегда есть выраженные канавки и выемки. Если удар нанесли припечатывающим движением, то рисунок с подошвы проступит под кожей с отдельными элементами четко прорисованных деталей. Однако здесь также необходимо учитывать несколько переменных, в том числе тип кожи, силу удара, угол воздействия, особенно если мы имеем дело с изогнутой поверхностью. Иногда мне удавалось обнаружить все мельчайшие детали, а иногда ни одной.