Единственной радостью в жизни стали для экс-мажора индивидуальные занятия с мадмуазель дю Плесси. Тут он растормаживался, становясь прежним жизне- и женолюбцем: сыпал комплиментами и сексапильными шутками, инициировал рискованные диалоги, улыбался и вызывал улыбки, нарочито обижался, льстил, дерзил, а в последнее время стал тянуть руки.
— Держите свои руки при себе, — возмущалась преподавательница.
— У меня не получается, — возражал ученик. — Мои руки вышли из-под контроля головы. Им, видите ли, хочется обвить Вашу прелестную талию.
— Чего не придумает бездельник, не желая трудиться. Ваша лексика все еще не на высоте, и Вы разработали коварный план: чтобы я поставила «удовлетворительно», Вы стали со мной нежничать. А что, если я пожалуюсь на это Вашей супруге?
— И разрушите все очарование наших встреч? А ведь я только им одним и радуюсь! Неужели Вы этого не видите?
— Я много чего вижу. Вот сейчас опять вижу эти ползучие руки. Извольте, наконец, подключить голову!
— На голове вообще-то есть губы. Вы разрешите их подключить? С каким упоением они станут порхать за Вашими ушками и легонько их поцеловывать! А также шейку, веки, ротик….
— Вот несносный болтун! Вы специально так громко кричите? Для наушников?
— Все, все, перехожу на шепот. Но для этого мне надо подсесть к Вам поближе: вот так примерно.
— И руки сразу пристроил, каналья! О, и губы!
— Как обещал, май бьютифул педагог….
— Почему я это допускаю? — загорюнилась Жанна. — Ведь давала себе зарок: с учениками ни-ни!
— Не отвлекайтесь, мадмуазель. Разговаривать во время поцелуев противоестественно.
Спустя минут двадцать, наполненных пылкими поцелуями и страстным петтингом (Серж с полным основанием ждал, что дамская крепость вот-вот откроет сокровенную калитку), мадмуазель дю Плесси нашла откуда-то силы оттолкнуть алчущего женской плоти абитуриента.
— Нет, нет! — горячо шепнула она. — Большего я Вам позволить не могу. Не сейчас и даже никогда! Мы преступники, особенно Вы, Серж. Вспомните о клятвах перед алтарем!
— Сколько не говори «халва», во рту сладко не будет — с горечью сказал Костин. — Можно сколько угодно говорить жене «Люблю тебя», но пылкой добрачной страсти не возродить. Это можно сделать только с другой прелестницей — вроде Вас, Жанна.
— Я на миг представила себя на месте Вашей жены и содрогнулась. Кому Вы тогда говорили бы эти страстные слова?
— Возможно, свободной от брачных уз Анжеле. Такова ужасная природа мужчин.
— Я не верю, что все мужчины таковы!
— Я тоже думал о любви и браке иначе. А сейчас передо мной разверзлась истина: мы, мужчины — охотники и обречены на погоню за другими женщинами! Только новые свидания способны поддерживать костер любовных чувств!