– Да, наш Валентино любит эффектные неожиданности, – услышала она голос Тицианы. – Он у нас большой романтик!
– То есть в отличие от меня, хотела ты сказать, – пояснил Лучано.
Они возбужденно засмеялись. Потом все замолчали.
Нелли шла, крепко ухватившись за Валентино, – примерно так же, как почти месяц назад на площади Сан-Марко. Было непривычно идти, ничего не видя перед собой. Один раз она споткнулась и зашаталась.
– Piano, piano![132] – послышался голос Валентино. Он был рядом и так близко, что она снова почувствовала аромат лаванды и сандалового дерева. Он осторожно провел ее вниз по тропинке. В следующую секунду Нелли почувствовала под ногами песок и ощутила запах моря. К легкому шуму набегающих волн примешивались звуки, похожие на то, как хлопает разворачиваемый на ветру парус.
Валентино отпустил ее руку и отошел в сторону. Рядом послышались быстрые шаги, взволнованные голоса о чем-то переговаривались.
– А теперь можешь открыть глаза, – сказал Валентино. – Желаю счастья, и с Днем святого Валентина!
Нелли была готова ко всему, но от того, что она увидела сейчас, у нее перехватило дыхание.
Прямо перед ней в свете заходящего солнца возвышался великолепный монгольфьер в синюю, красную и золотую полоску – это был тот самый воздушный шар, которым она восхищалась на картинках в маленьком кафе. Привязанный на канате, шар так и рвался взлететь в вечереющее небо.
Своим подарком злосчастный Валентино и впрямь попал в самое яблочко. Он стоял рядом со своими друзьями, и гордость, казалось, переполняла его до краев. Тициана и Лучано радостно зааплодировали удавшемуся сюрпризу.
Нелли почувствовала себя близкой к обмороку.
В полном ужасе, не способная произнести ни слова, она смотрела на Валентино, который с довольным выражением ожидал, что она скажет.
– Я знал, что тебе понравится! – воскликнул он радостно. – Все это сделано только для тебя. Иди сюда! – Он протянул ей руку, и в его улыбке во всей полноте отразилась любовь, какую только способен чувствовать к женщине мужчина.
Небо закружилось у Нелли перед глазами.
– Ни за что! – только и смогла она выговорить. – Лучше умереть!
– Что-о-о? – воскликнули трое друзей в один голос, и небо перестало вращаться.
Бедная Нелли увидела перед собой лицо Валентино, на котором отразилось безмерное огорчение. Она подумала, сколько часов он должен был на это потратить, изо дня в день трудясь над тем, чтобы приготовить ей самый замечательный подарок, какой он только мог себе представить. Она вспомнила, с каким измученным лицом, опаздывая, он прибегал в кафе, вспомнила черные круги у него под глазами, его напряженное ожидание. Она вспомнила, как сама, останавливаясь перед фотографиями воздушного шара старого Джакомо, воскликнула: «Как романтично!»
Она сама направила его по ложному пути.
А главный парадокс заключался в том, что, в сущности, все было правильно. Для Нелли не могло быть ничего поэтичнее воздушного шара, поднимающегося при помощи нагретого воздуха, но только при условии, что она наблюдала бы за ним, стоя на земле. Внезапно Нелли вспомнила, как в октябре прошлого года в Париже она в солнечный день с завистью наблюдала за монгольфьером, который плавно пролетал над Сеной.
– Мне очень жаль, – прошептала она, как когда-то давно Клэр Бофор. – Мне очень жаль.