– Да ну тебя! Одно другого не исключает, – говорила Жанна, очевидно полагавшая, что все мужчины умные, даже те, которые наделены от природы лучистыми глазами, прямым носом, твердым подбородком, густыми волосами и атлетическим телосложением. – Знаешь, Нелли, у меня на этот счет совсем другая теория! – добавляла она, блестя зелеными кошачьими глазами.
– И какая же?
– Ты боишься красивых мужчин, потому что не веришь в себя, c’est tout![23]
– Ой, ну что бы я делала без твоей доморощенной психологии?
– Вот и я себя часто об этом спрашиваю!
Хотя относительно мужчин они придерживались разных взглядов, Нелли в глубине души была рада, что в лице землячки-кузины, с которой они были знакомы с детства, у нее есть близкий человек, к которому всегда можно прийти. В огромном Париже Жанна была для нее частью малой родины, и Нелли любила заходить в ее уютное кафе, причем не только ради грушевого пирога, которым в детстве по воскресеньям баловала девочек бабушка.
Жанна всегда была весела, и ничто не могло выбить ее из колеи. И Нелли было приятно знать, что рядом есть человек, который, даже если наступит конец света, устоит среди всеобщего разрушения, как скала в волнах прибоя.
Хотя сейчас она предпочла бы, чтобы Жанна не торчала так упорно в своем длинном зеленом фартуке возле ее столика, дожидаясь, когда за него сядет американец, который как раз отошел от витрины и направился к ним.
– Ну как? Что-нибудь выбрали, месье? – спросила Жанна, одобрительно оглядев Шона, который усаживался за стол, пытаясь поудобнее примоститься на маленьком стульчике.
– Ваши пирожные выглядывают так аппетитно, что трюдно выбрать, – произнес Шон на ломаном французском. – Но я подумал, что нужно взять грушевый пирог – или, может быть, правильно будет
Кузины переглянулись, и обе прыснули.
– Непременно попробуйте, месье, он хорошо поглощается. Этот грушевый пирог с лавандой – наше фирменное блюдо. Удачный выбор! – Жанна довольно улыбнулась, и Нелли уже заранее знала, что она скажет дальше. – Я всегда говорила: груши – еще недооцененный продукт.
Нелли выразительно закатила глаза.
– Кстати, я – Жанна. Но кузина, наверно, вам это уже сказала, – объявила Жанна, сходив за пирогом и поставив на стол две большие порции.
– Да, конечно… да! – Шон улыбался светловолосой хозяйке кафе, высившейся над ним подобно темно-зеленому маяку, и в своем стремлении сказать ей что-то приятное даже перестарался. – Вы совсем не покожи на кузин! – пошутил он.
Ложечка в руке у Нелли опустилась на мягкую печеную грушу, которая золотистым холмиком проступала из-под густого слоя сбитых сливок.
Всякому человеку с нормальным зрением было видно, что между ней и Жанной сходство весьма условное!
– Вас можно принять за сестер! – воскликнул он и снова заулыбался.
Нелли чуть не подавилась.
– Неужели у вас в Бретани все женщины такие красивые? Тогда надо скорей ехать туда!