— Никс! У меня сердце не на месте. Я боюсь за тебя! За детей! Вдруг они ворвутся сюда…

Простившись с женой, Николай отправился на Сенатскую площадь. Там уже стояли верные ему полки. По свидетельствам очевидцев, Николай был бледен и растерян. Всем стало очевидным, что он не в силах отдать приказ на подавление мятежа.

— Дело идёт дурно, государь! — сказал Милорадович. — Мятежники не уходят с площади, я пойду уговорю солдат.

— Вразумите их, граф! Скажите, что их обманывают! Вам поверят.

Через полчаса Милорадовича увозят смертельно раненным с этих переговоров.

Александра Фёдоровна прошла в комнату, где находились дети. Все были сильно напуганы, один только Саша, усмехаясь, рассматривал какой-то альбом. Что за ребёнок такой? — шокировано смотрела она на него. Наконец, взяв себя в руки и оставив Машу, Олю и грудную Сашеньку под присмотром фрейлин, она вместе с Александром прошла в кабинет императрицы-матери.

Им освободили место у окна, пододвинули кресла. Окна кабинета Марии Фёдоровны выходили на Адмиралтейство, но видны были и набережная, и разводная площадь. Вся площадь была заполнена военными.

— Матушка, можно ли послать кого-нибудь узнать, что там?

Послали гонцов. Императрицу успокоили — государь жив.

Полагая, что Зимний дворец оказался почти без охраны, туда под командой офицера Н. А. Панова направился батальон лейб-гренадер для захвата дворца и царской семьи. Их, однако, встретили направленные Николаем гвардейский и сапёрный батальоны. Мятежникам пришлось отойти на площадь.

Тем временем к Московскому полку присоединились гвардейский Морской экипаж и часть гренадер. К правительственным частям подошли ещё Измайловский, Семёновский, Павловский и Егерский полки. Шум усиливался, на площадь подошли также рабочие и стали рядом с мятежниками. Стали раздаваться редкие выстрелы с обеих сторон, рабочие стали кидать в правительственные части камни и поленья.

— Ваше Величество, толпа растёт, они могут окружить войска. Могут и дворец захватить! Позвольте послать кавалерию!

Конная гвардия под командованием Алексея Орлова пошла в атаку, но потерпела неудачу. Выяснилось, что большинство лошадей были даже не подкованы, что привело к массовому их падению на гололедице.

К Николаю подъехал генерал-адъютант, начальник гвардейского корпуса. — Государь! Нужно ударить картечью. Отдайте приказ! Растерянный Николай кивнул.

Перед строем Преображенского батальона поставили три орудия и зарядили их картечью.

— Пли!

Первый залп оказался, что называется, в «молоко». Гвардейская артиллерия промахнулась и ударила вместо мятежников в здание Сената, что вызвало истерический смех противоположной стороны. Тем не менее второй, третий и четвёртый залпы ударили прямо в центр мятежников. Толпа бросилась назад, вся площадь оказалась обильно залита кровью.

При первом залпе маменька упала на колени и стала неистово молиться. — Запомни этот день, Саша! Там твой отец, твой государь! В этот момент у Александры Фёдоровны начала трястись голова. Через пару секунд она рухнула прямо на пол. Все вокруг просто остолбенели от шока. Я мгновенно вскочил, подложил ей под голову подушку и повернул её набок, чтобы предотвратить западание языка и попадание слюны в дыхательные пути.

— Надо разжать ей зубы, — вскричал опомнившийся слуга.

— Воды, надо облить её водой, — закричала фрейлина.