Панин заглянул в соседнее помещение и озадаченно спросил:
– А где ваши врачи?
– Видимо, убежали раненым помогать, – высказал предположение Мусаев, потирая ушибленную щеку. – И за что, спрашивается?
Между тем у девицы на кушетке стали отходить воды.
– Чего встали, болваны?! – зло крикнула дама в возрасте. – Катите её в операционную, будем роды принимать!
– Дельная мысль, – одобрил Мусаев. – Итак, орлы-осеменители, вы все назначены в команду по приёму родов.
– Но мы… – попробовал было возразить один из осеменителей.
– Никаких «но»! – рявкнул Мусаев. – Если с дитём что-то случится – все трое пойдёте на рудники.
– Пожизненно, – добавил Панин. – Я лично проконтролирую.
– Всё, вопросов нет: за дело, – завершил разговор Мусаев. – Шевелись, пехота!
Больше команд не потребовалось: осеменители бросились к кушетке и покатили роженицу в соседнее помещение.
После этого исследовательская группа с чувством исполненного долга покинула «ясли» и продолжила движение к центру сектора.
– А они сумеют принять роды без врача? – усомнился Вадим.
– Да куда ж они денутся, – хмыкнул Мусаев. – Не хотят на рудники – примут за милую душу.
Панин счёл нужным прокомментировать сентенцию сержанта.
Каждый житель К‑55 проходит углублённую программу медицинской подготовки, способен оказать квалифицированную помощь себе и ближнему и в числе прочего может в одиночку принять роды.
– Это не вывих тоталитарного режима, а суровая необходимость. На момент Катастрофы нас было около тридцати тысяч: персонал К‑55, плюс жители города, которым удалось спастись. Сейчас осталось немногим более пятнадцати тысяч. У нас мало женщин, и, несмотря на все усилия учёных и врачей, мы вымираем. Поэтому высокая личная выживаемость и забота о ближнем своём – в списке основных приоритетов.
Вадим хотел было расслабленно съязвить, что тут кое-где взорваны двери и валяются трупы, которые плохо вписываются в концепцию тотальной заботы о ближнем…
Но немного подумал и воздержался.
Он пока что не настолько хорошо разбирается в местных коллизиях, чтобы делать какие-то выводы, так что разумнее будет промолчать.