Разумеется, всё снять не удалось. Носорог остался в шлеме, руке, одном башмаке и голени. Подруга щеголяла половиной бедра, сцепленного со спиной пластиной, двумя предплечьями и обручем на шее, который соединял шлем. По крайней мере, мы могли двигаться своим ходом.

— Надо бежать, — выдвинул я идею космического масштаба.

И они побежали.

— А ну стоять! «Половые органы»! Вы куда? С голыми руками?

О как, подействовало. Стоило произнести команду с «половыми органами», сразу действия стали осмысленными и выверенно точными. Я думаю, что свою историю команды с «половыми органами» ведут гораздо дольше, чем это принято понимать в нашей культуре. Да, с «половыми органами» десантура вытаскивала своих раненых с чеченских гор, с «половыми органами» партизаны подрывали паровозы, артиллеристы сжигали фашистские танки. Но и немецкие экипажи «Тигров» сжигали америкосных «Шерманов» с теми же «половыми органами» и волчьи стаи топили конвои тоже не молча.

Я думаю, что и те самые три сотни разухабистых пацанов в бронзовых, анатомически точных доспехах встречали бесчисленные орды обнаглевших голодранцев с юга тоже с «половыми органами». Я вообще считаю, что команды с «половыми органами» появились вместе с тем, когда человек осознал себя человеком.

Вернулись. На их скафах было полно коробочек, карманов и контейнеров. Я видел кобуры под оружие, и не пустые. Был ещё и мягкий контейнер со снаряжением. Очевидно, они за ним и ходили, пока их чернотой не долбануло. Почти всё сдохло, но что-то они наковыряли. Потом будем разбираться. Всё сваливаем в кучу, а теперь бежим.

Сейчас я понимаю, почему в старину, когда нужно было драться руками, ногами, топорами и боевыми конями, так ценились ветеранские отряды. Молодой воин имел большую подвижность, большую силу, выносливость и для залихватских атак и штурмов годился намного лучше, чем старые, начинающие терять былую силу ветераны.

Их берегли и ставили в последний ряд, потому что, когда враг пробивал фронт, фланг, заходил с тылу или рвался к цитадели, — это был последний оплот. Да, может, меч они держали не так крепко, как молодые воины, но зато обладали абсолютной психикой. Имеющие за плечами жизненный опыт тысяч боёв и толстую, огрубевшую шкуру, не восприимчивую к страху и панике, они тупили, стояли на месте, закрывали забрало, стискивали зубы и булки, а затем дрались до последнего. Когда ужас, паника, истерика охватывала всех, умудрённые опытом старики просто спокойно жили и работали среди мешанины из лошадей, кишок, людей и отрубленных конечностей.

Мои зверёныши были в панике. Наверняка они могут меня голыми руками затоптать, вместе с палашом, а по стрельбе вообще молчу, каждый нео-ребёнок рождался с оружием. Вначале вылазило оружие, а потом появлялся нео-ребёнок. Сейчас они просто боялись, всё-таки они подростки. Ну конечно, посреди пекла, без танка, без снаряги, без связи, без ни фига.

Кстати, знакомая для меня ситуация. Я шутил, что собачку опять завезут и ей опять придётся добираться домой своим ходом. Теперь я в своих шутках поосторожней буду, а то часто сбываются. Главари нео тогда говорили, что абсолютно исключено! Да ладно?

Пока я это всё думал, то уже за шиворот волок моих упырей к видневшимся вдали хрущёвским семиэтажкам. А кто сказал, что хрущёвские должны быть именно пятиэтажки? Хрущёвское, это когда кухня — от одной стены до другой рукой достанешь, потолки затылком цепляешь и в подъезде больше трёх не соберёшься, места не хватит. Эти дома всегда выглядят так, что сразу понятно, что это именно они.

Немного пришедший в себя молодняк уже тащил меня. Пару раз пришлось выстрелить в выскочивших на нас заражённых. Всё оружие для Стикса делалось с интегрированными глушителями, твари попадались некрупные, а пульки нео имели запредельную мощь. За спиной гремело и дымило, все заражённые бежали туда и нам незаметно удалось проскочить в один из подъездов.