— Неофициальная, — беру на себя смелость так назваться.

Медсестра задумывается.

— Мы только законных супругов пускаем.

— Я мать его ребенка! — настаиваю.

Честное слово, лучше бы я соврала и представилась законной женой. Все равно они тут паспорт не требуют.

— Спросите у врача, — безразлично пожимает плечами.

— Где найти врача?

— А вон он, — показывает на мужика в белом халате чуть поодаль от нас.

Решительно подхожу к нему.

— Здравствуйте. Я могу навестить Станислава Войцеховского? Я его неофициальная жена и мать его ребенка.

— Да, конечно, — добродушно соглашается. — Только наденьте одноразовый халат. Вторая палата.

Какое счастье, что мне встретился этот добрый человек! Через пять минут на негнущихся ногах я захожу в палату. Здесь четыре койки, и на все помещение стоит писк от аппаратов. Мне не нужно читать таблички с именами и диагнозами у коек, я сразу нахожу Стаса.

Мне едва удаётся сдержать порыв броситься к нему, обнять, прижаться. Вместо этого дохожу до его постели и замираю, не дыша. Стас лежит, накрытый больничной простыней. К нему подключено множество трубок и проводов. В нос идет зонд, в руке катетер для капельниц, к груди приклеены какие-то датчики.

— Стас, — всхлипываю и осторожно беру его за руку. Тёплая ладонь не сжимает мою в ответ.

Пододвигаю стул поближе к койке и сажусь. Продолжаю крепко сжимать руку Стаса, а потом вовсе склоняюсь и целую тыльную сторону ладони.

— Ну зачем ты это сделал? Зачем ты закрыл меня собой?

Я тихо лью слезы, выплескивая боль, страх, чувство безысходности. Я не могу представить, что Стас умрет, что его не будет. Я просто не могу это представить. Если Стаса не будет, то не будет и меня. Я без него неполноценна.

— Я так сильно тебя люблю, — озвучиваю то, что давно нет смысла скрывать даже от себя самой. — Я так сильно тебя люблю… Все пять лет любила только тебя. Пожалуйста, Стас, живи. Ты только живи. Я все-все-все тебе прощу…