— Ну пошли. 

Я встал и протянул Еве ладонь. Она оторопело смотрела на мою руку, словно ее привлекло что-то помимо тонких нитей браслетов на запястье, а потом вздёрнула подбородок, встала и прошла впереди меня в толпу. Я следовал, не упуская из поля зрения рыжие волосы, что качались в хвосте между лопатками. Наверно, острые. И мелкие пятнышки веснушек. 

Ева прошла поворот к туалетам и быстро шмыгнула в холл. Не оборачиваясь, ударила в дверь ладонью и вышла на улицу. Она словно и не собиралась меня ждать. Просто свободной походкой в балетках без каблуков шла к своей машине, и я не выдержал. Подбежал. Схватил за тонкое запястье и развернул к себе лицом. Цветочный аромат ударил по нервам, заставляя даже кожу впитывать запах. 

— Что с тобой не так? — резко спросил я, прижимая Еву спиной к стене здания. — Покупаешь тебя, ты нос воротишь. Не покупаешь — один черт недовольна. 

Ева хотела отстраниться, но я слишком хотел касаться, запомнить пальцами ощущение нежной кожи. 

— Все со мной так, — выдохнула Ева, и я склонился к ее лицу, чтобы поймать едва уловимый аромат шоколада. — Это с тобой не так. С первого знакомства. С одной встречи ты словно череда неудач преследуешь меня. И даже сейчас, понимая, что ничем кроме постели я тебе не смогу вернуть ничего, ты все равно глумишься! 

Голос дрожал и вибрировал. А у меня сердце плясало под эту музыку, не зная, что быстрее делать — зайтись в экстазе или сдаться от непонимания. 

— Отработаешь. В прямом смысле. Я хочу, чтобы ты взяла мою рекламу. И то… я и за неё нормально заплачу. Не люблю за подарки в ответ деньги получать… 

Что-то я не то сказал. Ева сжала небольшие кулачки, и один из них упёрся мне в грудь. 

— В прямом смысле? — губы дрогнули, а аромат снова растворялся в воздухе ночного города. — Нет никакого прямого смысла, господин Бестужев. Я не работаю в агентстве. 

Мне казалось, она сейчас заплачет. Я ещё успел печально подумать, что плачущие бабы это всегда к неприятностям. И тут до меня дошло. 

— Почему не работаешь? На днях же… 

— Меня пригласили, только чтобы я убедила тебя не разрывать контракт. Хотя чего хотел шеф, не понимаю, если по твоей указке меня и уволил! 

Я заторможенно пытался сложить все кусочки паззла в одну картинку. 

— Когда уволил? — в свете ночных фонарей мне казалось, что у Евы в глазах стояли слезы, но это все моя фантазия, которая подсознательно, но пыталась намекнуть, что рыжая в шаге от истерики. 

— На следующий день после первой встречи, — выдала Ева и толкнула меня в грудь. — Видите ли, я не подхожу заказчику, и он не будет работать, пока я под ногами мешаюсь…

В последних словах столько было зла, что я растерялся. Успел перехватить Еву за талию и прижать сильнее к себе. Она даже не сопротивлялась теперь. Обреченность приговорённого. 

— Ты это просила вернуть, когда приезжала ко мне? 

— Да. Да! Да! — последнее Ева крикнула, и ее губы замерли в миллиметрах от моих, и мне только оставалось сделать шаг… — Потому что ты виновен в том, что предоставил моему руководству такой замечательный повод выбросить меня на улицу. Это твоя вина в том, что я от безысходности сейчас топчусь на сайте вакансий, живу приживалкой у подруги и вообще не знаю, что делать… 

Ева толкнула меня в грудь, и я отшатнулся. Не успел вставить и слова, когда прозвучало ядовитое: