— Да, вот представь! — и опять свернула на начало разговора: — Ты парня видела?

“Какого из трех?”

— Того, что последним пришел.

“И что с ним?”

— Ага! — победно воздела она палец кверху. — Значит не рассмотрела!

Едва сдерживаясь, я кивнула, иначе она бы и дальше интересничала.

— А вот зря ты его не разглядела получше. У него, между прочим, такая же беда, что и с твоим лицом приключилась.

“Ожог Канарки?” — встрепенулась я.

— Ага, — довольная моей реакцией протянула Мирка. — С детства. Мать не знала, что с этим делать и умыла беднягу.

Я прижала руку к груди — бедная женщина! Так ошибиться и с собственным ребенком! Бедный парень!

“Ты не хочешь ему помочь?”

Немного справившись с приступом жалости, удивилась я.

— Поможем, отчего же нет? Но пусть он сначала нам, я так думаю.

“А вдруг он ничего не знает?”

— Знает, — самодовольно усмехнулась моя подружка. — Точно, знает. Семья у него, по сравнению с остальными так себе. Не совсем бедные, но и не совсем благородные. Но он же парень, пусть и обезображенный. Это даже помогло его пристроить в ученики к очень хорошему мастеру, как видишь. Вроде бы он даже талантливый, говорят. Но остальные к нему относятся не ахти. У учеников он на побегушках и всю грязную работу на него сваливают. Кто еще если не он?

“И когда ты все это узнать успела?”

— Да, что там узнавать? И так все видно, при мне они не стесняются его шпынять.

Рассуждала Мирка, как всегда, здраво. В житейских делах она поумнее меня была, этого я никогда не отрицала. Хотя мне и неприятно было, использовать парня, которому и так досталось уже похоже. Оставалось успокаивать себя только тем, что плата, которую мы ему предложим, будет весьма щедра.

Только вот, как раз с оплатой, была небольшая проблема. Мазь я с собой не взяла. Зачем? И я об этом Мирке напомнила.

— Сделаем тут, что сложного? — отмахнулась моя подружка, вся в осознании своего великолепия.