Глава девятнадцатая

Я дернулась, видя над собой три черные пушистые рожицы.

- Тетенька, вставай! Мы все убрали! – слышался хрипловатый голосок, словно говорит простуженный ребенок.

- Ну прямо все-все! – кивал рогатой головешкой второй бес.

- Тетенька, а куда мусор девать? - послышался голос третьего.

- Куда-нибудь! – зевнула я, проверяя спящую дочку и накрываясь одеялом.

- Тетенька! – снова стали трясти меня, когда я закрыла глаза. Мысль о том, чтобы отнести их всех на перекресток не казалась мне очень странной. Наоборот! Очень здравой! «Замучают!», - слышался голос упыря. Кажется, мельник был прав!

- Дай работу! – трясли меня, когда я чуть-чуть приспустила одеяло.

- Хрю! – сделала один пятачок, а светящиеся в темноте глаза придавали бодрости даже самым уставшим тетенькам.

Сон про водяного досмотреть не дали!

- Так,- туго соображала я, прикидывая, куда бы послать чертей. – Дров нарубить! Раз! Молока принести парного – два! Мельницу починить – три!

Стоило мне сказать все это, как бесы тут же исчезли, оставляя меня наедине с разбуженной хнычущей дочкой. Миленка, кажется… Имя –то какое красивое… Милена. Он слова «милая». И правда, такая милая девочка, что прямо не знаю, куда и поцеловать.

- Мама здесь, - прошептала я, прижимая к себе кроху. – Не надо плакать… Мама тебя в обиду не даст! Все у нас с тобой будет!

Я сделала валик между собой и ребенком, укрыла ее, чтобы не простудилась и снова улеглась. От печки шло успокаивающее, убаюкивающее тепло. Очень полезное в утренней прохладе.

- Простите! – заметила я, снова возвращаясь в мечты. Водяной, или кто-то очень на него похожий, стоял с вытянутыми для поцелуя губами и ждал, когда я снова усну. Я обняла его, откинула голову и сон понесся по новой, но уже не по самой приличной колее.

О! Как растревожил красавец мое женское одиночество, раз тут же снится начал! У меня с роду таких красивых мужиков не было!

В эротишно-прекрасном сне, красавец томно положил мне руку на щеку и произнес почему-то хрипло-писклявым голосом: