Ну да ладно. Итак…

Монах сложил было руки вместе, готовясь «прыгнуть» вертикально вверх, как вдруг звук, знакомый и неожиданный, донёсся до него сквозь рёв ветра.

Хлопанье многих крыльев, бьющих по воздуху.

Он становился всё ближе и Унэн, осознав, что это означает, рассмеялся. Всё–таки удача его не оставляет… правда, когда рассказываешь потом о своих приключениях, редко кто верит хотя бы наполовину. А зря!

— Надеюсь, что в этот раз ты меня не уронишь, — тихо заметил монах, когда перед ним открылось светящееся розовое окно и невидимые руки (когти?) подхватили его и повлекли неведомо куда.

Так быстро, что захватывало дух.

Айзала и Таменхи сидели у входа в дом — в который полагалось бы прибыть Сунь Унэну. Жрица провела несколько тревожных дней, пытаясь разведать, куда тот делся и что с ним стало. Множество народу, увы, пришлось оповестить о случившемся, и похоже, что огласки не миновать.

Всё произошло внезапно. Обоим сидящим послышался быстро приближающийся шум множества крыльев. Кто это? — подумала жрица устало, поднимаясь с сидения. Шассим? Флосс оставил своё гнездо, как только смог найти замену и вот уже второй день обшаривал весь Ралион, перемещаясь на Крыльях так, как никому и не снилось. Если он обнаружил, что Унэн жив, то вполне может мчаться сюда, так сказать, со всех крыльев.

А ведь частое использование Крыльев — или заклинания Транспорт, которым Шассим владел, как и некоторые другие флоссы — плохо отражается на здоровье. Человек, то и дело использующий порталы, начинает страдать повышенной утомляемостью; организм словно «разлаживается» от подобных прыжков. Для Флоссов частое — более трёх раз в сутки — использование телепортации означало существенное сокращение срока жизни. А ведь они и так живут, по сравнению с другими, не очень долго.

Розоватое окно возникло совсем рядом с собеседниками и на миг осветилось изнутри.

Оттуда вышел Сунь Унэн, весь мокрый и изрядно помятый, но, как всегда, довольно улыбающийся и невредимый.

Айзала остолбенела, не в силах ничего сказать. Таменхи сидел, глядя на вновь прибывшего широко раскрытыми глазами.

Унэн подмигнул обоим и, шагнув к небольшому столику, налил в стакан немного сока и осушил одним глотком. После чего оглушительно чихнул.

— Должен признаться, Достопочтенная, — сообщил он, устало опускаясь прямо в траву, — что мой отдых начался довольно–таки бурно. Передай моё искреннее уважение Вестнице.

Карлик Таменхи опомнился первым и исчез где–то в доме. Вернулся он с халатом в одной руке и высоким бокалом чего–то горячего и дымящегося в другой.

— Вот, — предложил он монаху оба предмета. — Выпейте залпом.

Напиток монах выпил, не меняя выражения лица, хотя состав был чудовищно противным. От халата же отказался: поднялся, провёл вокруг себя руками и хлопнул в ладоши. Взвилось и рассеялось густое облако пара, и одеяние монаха стало выглядеть, как новенькое.

— Может, теперь ты расскажешь, где был все эти дни? — поинтересовалась Айзала, обретшая к тому моменту дар речи.

Унэн замер, и улыбка исчезла с его лица.

— Дни? — переспросил он недоверчиво.