— Вижу! — воскликнул великан и указал куда–то под потолок.

Все, включая Унэна, подбежали к нему. Проследив взглядом за указующим пальцем, монах увидел ту самую книгу. Как туда добираются — по воздуху, что ли?

— Иди, возьми её, — музыкант легонько ткнул монаха локтем в бок. Он же совсем настоящий, подумал монах с удивлением. Сон ли это?

Унэн послушно принялся карабкаться по полкам, время от времени роняя вниз книжные лавины, водопады и стряхивая шуршащие страницами оползни. Книга почти у него в руках, одно последнее движение…

Тень пробежала по комнате. Монах замер, оглядываясь. Трое, стоявшие на противоположной стороне зала, кричали ему и указывали на книгу. С ними всё понятно. Монах взглянул в сторону окон и обомлел: сумрак сменил солнечный свет — мрак, надвигающийся со всех сторон.

Темнело быстро. Унэн схватил книгу… но та, словно проснувшись, неожиданно сильно рванулась у него из рук. Монах кубарем полетел вниз, успев подумать, что сейчас переломает все кости.

Книги же и спасли его от такой участи. Перекатившись несколько раз, Унэн с трудом поднялся — ноги разъезжались на полу, по колено заваленном книгами; книга в руках вырывалась, словно дикая кошка, издавая явственное шипение.

— Открой! — услышал он вопль сквозь всё усиливающееся шипение и свист ветра, стремительно набиравшего силу где–то за витражами. — Скорее открой её!

Монах послушно рванул на себя обложку — это далось ценой одного сорванного ногтя — и из распахнувшейся, как дверь, книги вырвался могучий поток воздуха. Унэна подняло под потолок, и он успел заметить, как осыпаются разноцветным дождём витражи, пропуская внутрь что–то тёмное и злобное, успел увидеть троих людей, машущих ему руками…

…И проснулся. Немедленно уселся в постели и осмотрел ладони.

Ногти целы. Да и вообще, ни ссадин, ни ушибов…

Приснится же такое!

Унэн довольно долго стоял у потайного шкафа, в надежде что–нибудь услышать изнутри. Но книга хранила тишину. От этого занятия его отвлёк тихий стук в дверь.

Собираться куда бы то ни было — занятие весьма хлопотное. Сунь Унэну, понятное дело, не впервые приходилось покидать свой монастырь и тщательно передавать дела заместителю: своему сородичу, конечно. Когда ещё дух Учения окрепнет в этом диковинном мире…

И всё же это было однообразно и крайне скучно. Просмотреть массу толстых и пыльных книг, в коих учитывалось имущество, и велись записи о финансовых операциях. Оставить адреса тех, кто мог бы знать о его пребывании (с этим никаких хлопот: Айзала была единственным таким человеком), тщательно запереть свою библиотеку и кабинет (Унэну очень хотелось верить, что копии ключей имеются только у Айзалы), а также шкаф — «крепость» (ключ от него существует в единственном экземпляре).

Восемь раз проверив, что книга по–прежнему в шкафу (всякий раз казалось, что вон она, на столе осталась), Унэн почувствовал себя немного не в порядке и запер кабинет, не открывая шкафа в девятый раз. Хотя очень хотелось.

Адрес загадочного хозяина, чьим гостем Айзала так настойчиво рекомендовала стать, наряду с наиважнейшими походными вещами был наготове. Однако не успел Унэн сделать десяток шагов за ворота монастыря, как две пары рук схватили его за локти и вынудили остановиться.

Монах обернулся и увидел близнецов. Изобразив на лице величайший ужас и скорбь, он с причитаниями упал на землю.

— Ну когда же я смогу отдохнуть от вас? — стонал он, пока девочки со смехом носились вокруг. Смех неожиданно оборвался и открывший глаза Унэн увидел, как к ним спешит Айзала.

— Вся компания в сборе, — заключила она, поправляя венок. — Что, Сунь, возьмёшь их с собой? У них тоже отдых… небольшой, — жрица многозначительно посмотрела близнецам в глаза, и те отвели взгляд, стараясь не хихикать.