Флосс вздрогнул, на сей раз гораздо сильнее. Унэн ждал, пребывая в неподвижности.

— Мы не на Ралионе, — неожиданно заключил флосс и несколько раз взмахнул крыльями, обдавая спину монаха прохладой. — Никакой жизни. Никакой мысли. Никакого движения.

Монах хранил молчание.

— Анектас, — проговорил он в конце концов и извлёк алхимический факел, подарок одного хорошего знакомого. Стоило повернуть верхнюю часть приспособления, как возникал мягкий, желтоватый свет, яркостью которого можно было управлять.

Монах отвёл руку в сторону и сиротливый огонёк в его ладони постепенно разгорелся крохотным, едва переносимым солнечным сиянием.

Действительно, коридор. Массивные двери, каждая много выше человеческого роста — проход для гигантов, способных сокрушать скалы небрежным движением пальца. А за спиной…

— Ты видишь? — он обернулся и поднёс излучающий мягкое тепло факел к отполированной, подёрнутой дымкой «стене», из которой они вышли.

На поверхности портала мерцало изображение чуть сутулящегося человека невысокого роста, облачённого в просторную рясу.

Возвышаясь над его головой, за плечами человека сидела крупная птица. Очень похожая на флосса. Или на филина… изображение было нечётким.

Шассим мелодично пропел изумление.

— Анектас, — повторил Унэн. — Скажи, достопочтенный Шассим–Яг, много ли в вашем… на Ралионе подобных проходов?

— Немного. Я не знал, что смертные могут пользоваться ими, — ответил тот. — До сих пор я полагал, что только богам дозволено путешествовать подобным образом.

Унэн склонил голову, и факел съёжился робким светлячком у него на ладони.

Мрачные подземелья Моррон способны были вызвать к жизни не один десяток ужасных преданий, легенд, баллад и прочих памятников мысли.

Пыточные камеры, специальные помещения для осуждённых на самые разнообразные виды смерти, лабиринты, напичканные множеством смертоносных ловушек. Десятки подземных этажей, в запутанной схеме которых мог разобраться один лишь Норруан.

Правда, по его собственному мнению, он не очень–то старался запоминать что бы то ни было. Он просто знал, как попадать в ту или иную часть подземного Моррон.

И теперь он спешил в самое сердце чудовищных помещений замка — туда, где могло находиться нечто, ему неизвестное. Впрочем, и теперь его вело не чёткое знание, а словно бы чей–то вкрадчивый голос. указывающий, куда идти и что искать.

Шестнадцать дверей было в коридоре. И полупроницаемая стена — видимо, очередной портал — на другой его стороне. Собственно, коридором–то его можно было назвать лишь весьма условно. Затерянный неведомо где осколок пространства, соединяющий Ралион неизвестно с чем.

Однако воздух был пригоден для дыхания, а температура — вполне сносной. Целитель долго не мог оправиться от полного молчания, окутавшего органы чувств — в основном, ментальное и астральное зрения. Лишённый постоянной связи с генвир — нематериальными мирами, порождаемыми разумными формами жизни — флосс ощущал себя ослепшим и беспомощным. Коридор непереносимо давил на него, постепенно сокрушал психику — сокрушал абсолютным, невероятным молчанием. Здесь не было ничего. Ни жизни, ни разума, ни богов.

Только они с Унэном.