Он повалился на кровать. Его новое тело пожирал огонь. Оно корчилось и изрыгало ругательства. Кожа горела, как будто ее обработали наждаком. В голове перекатывалась свинцовая дробь. Но Джонни знал, что процесс адаптации продлится недолго — от силы минут десять-пятнадцать. Он не ошибся. Боль сначала ушла вглубь, сконцентрировалась в позвоночнике, затем незаметно рассосалась.

«А не можете ли вы, господин Людоед, превратиться в маленькую мышку?» — вспомнил Джонни любимую когда-то сказку и невесело усмехнулся. Если бы… Он не мог даже отрастить себе рога, хвост и копыта, чтобы поиздеваться над некоторыми впечатлительными людишками, которые в будущем, несомненно, назовут его порождением ада. Изучая его ДНК, светила генетики могли бы запросто повредиться в рассудке, и все же хромосомы у него, как он понимал, были человеческие, даже отдаленно не напоминали волчьи, что полностью развенчивало басни о чудовищах-вервольфах. А может, когда-нибудь в истории было и такое? Да нет, маловероятно. Он был практически на все сто уверен в том, что никто, превосходящий его в искусстве перевоплощения, никогда не топтал землю. Равные — да. Их, начиная с седой старины, могло появиться на свет не так уж и мало. Нейсон — живой тому пример… нет, теперь уже мертвый. И уж конечно, меняя облик, он не мог ни убавить, ни прибавить себе ни грамма массы!

Отлежавшись, Джонни оделся (шмотки подходящего размера он приобрел заранее) и вновь уселся за компьютер. На экране появилась карта земных полушарий. «Планета больна, — подумал Джонни, рассматривая редкие красные точки — по две в Африке и Южной Америке, три — в Северной Америке, четыре — в Евразии. — Пора избавить ее от этой сыпи».

Лишь одно пятнышко отличалось от других. Во-первых, словно по недоразумению, оно обосновалось не на суше, а в Тихом океане. Во-вторых, цвет его был не красным, а оранжевым. Впрочем, стоило изменить масштаб, и становилось ясно, что пятнышком помечен крошечный островок. На этот безобидный, казалось бы, кружочек Джонни смотрел с особым чувством. «Слухачи»… Первым делом, конечно, надо было бы добраться именно до них. Да и к старине Кановасу наведаться неплохо. Но лакомые кусочки всегда труднодостижимы.

«Что ж, подожду малость, поднакоплю силенок, — подумал он. — И без того есть чем заняться. Пусть Америка от меня немного отдохнет, а я пока направлюсь вот сюда».

Он выделил окрестности одной из точек и увеличил изображение.

Россия… Джонни в общем-то знал о ней немало. По крайней мере куда больше рядового янки, считающего свою страну пупом земли, центром гигантской паутины, хозяин которой, восседая в Белом доме, подтягивает к себе мускулистыми лапами полудохлых мух. Мухи, конечно, не стоят того, чтобы их углубленно изучали. Не будете же вы, поедая сочный бифштекс, интересоваться родословной коровы, которую забили ради вашего удовольствия! Впрочем, и жители старушки Европы демонстрировали почти такую же дремучесть, когда речь заходила о государствах Востока. Но Джонни взял за правило накачивать себя хотя бы первичной информацией о местах будущих вояжей.

Россия была загадкой не для одного поколения западных историков. Каким-то непостижимым образом она умудрялась все время оставаться на обочине прогресса — как социального, так и технического. Иногда, правда, эта полуазиатская страна сбрасывала дремоту, собирала свою исполинскую тушу в тугую пружину и совершала гигантский прыжок, удивляя весь мир. Но чаще всего, делая дикие кульбиты, она сама себе с хрустом ломала кости, после чего ползком убиралась обратно в берлогу, а пока зализывала раны, неторопливые соседи вновь оставляли ее далеко позади.

В принципе русские были достойны уважения, Чем-чем, а интеллектом их природа не обделила — достаточно вспомнить, что они много десятилетий регулярно побивали всех в шахматы. Россия дала миру целую россыпь гениев — ученых, писателей, композиторов, а в последнее время повсюду гремели русские программисты. Но что толку? Варварская общественная система с завидным постоянством топтала все действительно талантливое, а банк с тем же постоянством срывали ничтожества, умеющие лишь одно — манипулировать оболваненной толпой.

Самым поразительным было то, что этот несостоявшийся «тигр» столетиями лежал на сундуке, набитом сокровищами. Здесь было все, что только можно себе представить, — от золота и алмазов до урана. Казалось, имея все это, можно было не только добиться процветания, но и потеснить могучим плечом кичливую Америку. Увы, сейчас русские жили во много раз хуже, чем, скажем, исландцы, напрочь лишенные собственных полезных ископаемых и не взрастившие ни одного технического гения.

Историки сходились на том, что русские сами виноваты в своих бедах — позволяли правителям ездить на себе, а если кого и свергали, то следующий оказывался еще хуже. Народ всегда считали за быдло — и цари, и сменившие их партийные вожди. Однако наиболее циничное разграбление страны началось, когда к власти пришло новое поколение — с огромной, вечно распахнутой голодной пастью и полным отсутствием каких бы то ни было моральных принципов. Коммунистическая идея разделила участь «веры, царя и Отечества» — она была выброшена на свалку, как пара поношенных перчаток. Религией новых хозяев жизни стала нажива, девизом — «После нас хоть потоп». Столь «мудрое» правление приводило к необъяснимым парадоксам. Один пример: богатейшая в мире по природным ресурсам страна клянчила жалкие подачки у Запада, а в это самое время из нее благополучно утекали на тот же Запад астрономические суммы. Вообще, за что бы русские в последнее время ни брались, это больше всего напоминало черпание воды решетом.

Сейчас Россия, зажатая между сытой самодовольной Европой и стремительно накачивающим мышцы подлинным «тигром» — Китаем, выглядела посмешищем в глазах обоих, нищенкой, собирающей медяки вместо того, чтобы пойти домой, откинуть матрас и достать давным-давно припрятанные миллионы.

«Рабская психология, — подвел Джонни итог своим рассуждениям. — Умны, талантливы, но безвольны и покорны. Совершенно лишены чувства собственного достоинства, терпят любые эксперименты над собой. С ними мне будет легко».

Решено: в Москву он отправится с якобы деловым визитом. Посодействует ему в этом одна любопытная фирма, с помощью которой иностранцы обделывали в России свои делишки — порой очень сомнительные. Существовало только одно табу: фирма не переносила даже слабый запашок шпионажа. Аферисты всех мастей были ее излюбленными клиентами, потому что купленные местные чиновники закрывали глаза на проделки заезжих махинаторов. Но с российской контрразведкой, хотя она давно уже не выдерживала сравнения с советской, шутить было опасно. Впрочем, Джонни и не собирался корчить из себя Джеймса Бонда.

Хозяйка, наверное, досматривала уже десятый сон. Утром, увидев опустевшую квартиру, она, конечно, удивится, но не настолько, чтобы распространяться об этом. Жилец заплатил за месяц вперед и смотал удочки? Да на таких людей молиться надо!

Он сложил вещи в объемистую сумку и вышел из дома. Гарри Кромптон начал свою вторую жизнь.