Вот только, пожри его демоны, сложно быть принципиальным, когда тебя нагло домогаются всякие чересчур горячие во всех смыслах кошечки.
— Ну же, Дар-р-р, — голос Изары был насмешлив и вкрадчив, но где-то в низах точно притаилось грозное тигриное рычание; жгучая темнота радужек у краешка выцвела в яркую желтизну. Зверь выглянул наружу, и невесть отчего, но это жутко завораживало, намертво приваривало взгляд. Как и вообще всё в этой столичной куколке; как и вся она целиком, от мысков дорогих кожаных ботинок и до черноволосой макушки, упирающейся сейчас в подбородок. — Ну-у, не артачься, никуда ты от меня не денешься. Сегодня… сегодня ты — моя добыча. Хватит играть в недоступного, я всё равно чую твой запах…
Тут ничего чуять и не надо: болтливая киса прижалась к нему всем телом, гибким и ладным, и его собственное тело вполне предсказуемо отзывалось на крышесносный аромат чужого возбуждения. На прикосновения чужих цепких пальцев, скользящих вниз по груди и животу. На жар и бархатистую гладкость чужой кожи под ладонями…
Видит Хаос, Дар не хотел её лапать. (Ну ладно, на самом деле очень, очень хотел.) Держать руки при себе не так уж сложно, когда тебя не мучают подростковые гормоны, а секс ты видел не только в похабных книжонках. Но просто невозможно, когда к тебе жмется блудливая тигриная задница. Совершенно бесподобная, стоит заметить!
Ну ладно, если совсем немножечко, то можно. Например, раздеть — всё равно потом эту пьянь в постель укладывать, не в дорожных же шмотках и с кобурой на поясе? Да и рубашку снять со стоящей на своих двоих девчонки всяко проще. И только в плюс, что при этом удалось как следует оценить красоту пышной груди, плоский живот с совершенно очаровательной впадиной пупка… Дар бы вот с радостью облизал всю эту красоту прямо сейчас. Меток своих понаставил от груди до самого лобка, чтобы поутру вредной кошечке было что вспомнить. На что полюбоваться.
В том, чтобы всё это богатство ощутить… тактильно, тоже ничего такого. Сжать ладонь на упругой грудке, коротко ущипнуть за сосок через кружевную ткань бюстгальтера. И услышать тихий стон, почувствовать в разы усилившийся запах зверя, какой бывает только в гон. Нет ничего слаще чужого желания, особенно если исходит оно от сильной альфа-самки. И внутренний зверь так и норовил сорваться с поводка, взять то, что так откровенно предлагают.
Сознание человеческое, правда, оказалось чуть более разумным. Чушь всякую подкидывало, вроде того, что в таких моднявых штанишках и кружевных трусиках это создание, будь оно хоть трижды кошка с повышенной температурой тела, в зиму отморозит свой прелестный зад за пару часов.
«Надо будет греть почаще. Без трусов», — подумалось смело. В том, что это самое «греть» состоится, Дар не сомневался. Деревенскому простаку отказать можно. Шандара, главу грейморской стаи, так запросто отшить не выйдет.
Вообще никак не выйдет. Ещё чего не хватало.
— Я бы на твоём месте поспешила, — протянула Изара, коварно ухмыляясь. Вот ведь… нечисть! Напилась так, что человеческие глаза удержать не может, зато пальцы по-прежнему ловкие, вон как шустро поползли к пряжке ремня. — Ну-у-у, Дар, не будь таким несносным.
— Это я-то несносный?! — переспросил Дар, смеясь почти истерично. Наглую руку он с неохотой, но перехватил; однако другая тут же запуталась в его длинных волосах, неспешно массируя кожу.
Вот это уже вообще нечестно.
— Ну конечно! — она была само возмущение. — Сколько можно заставлять меня ждать? У тебя тут целая тигрица, вали и трахай. Когда ещё тебе такое счастье обломится, в твоей-то унылой бензоколоночной жизни?..
— Уж поверь, киса, ещё не раз, — всё же не удержался Дар, перехватил вторую руку, крепко сжал запястья. — Но не сегодня, я не сплю с пьяными девушками.
— Ха, можно подумать…
Видят боги, Дар пытался. Себя удержать, Изару. Что-то там про незнакомок в постели и блудливых кошек в голове мелькнуло.
— Нельзя, — рыкнул он, отпустил руки. Лишь для того, чтобы легко приподнять её, заставив обвить себя ногами. Пара секунд — и вот уже чересчур говорливая, раздражающая, но такая горячая девица там, где ей самое место. В постели, под ним, смотрит шальным взглядом да царапает короткими ногтями одеяло. — Подумаешь утром о том, на что напросилась.
Нет ничего прекраснее девушки в одном лишь белье. Без него, впрочем, намного лучше: первым делом Дар стащил с неё трусики, да так и замер — горячее, влажное лоно так и манило войти, растянуть своим членом, оставить глубоко внутри своё семя. Манило, да только некоторым принципам стоит следовать во что бы то ни стало. Как бы сложно ни было оставаться в здравом рассудке.
— Нравлюсь? — поинтересовалась она тихо, едва не мурлыкая под одним только его взглядом.
Дар не был готов ответить. Словами так точно. Да и зачем, когда можно склониться над гладкой шеей, целуя и прихватывая зубами кожу цвета тёмного мёда? Когда можно обхватить губами сосок, кусая несильно, от чего она так стонет, что просто с ума сойти? Когда можно сжать в руках упругие груди, ущипнуть легонько, чтобы она прогнулась в спине… Неплохая растяжка. И киса ласковая, податливая, точно тёплый воск. С такой много чего можно сделать — ей пойдут его руки на её бедрах. И её ноги на его плечах тоже будут дюже хороши. Она вся создана для него, для того, чтобы принадлежать ему. Для того, чтобы его зубы впивались в её загривок, а она рычала и скулила, точно распоследняя сучка.