— Для тебя, мудила плюшевый, я маршал киса, — тихо прошипела она почти в самые губы, навалившись сверху. Под ладонями, которые Дар уложил поверх её бёдер, угадывались крепкие мышцы. Хаос, да много ли кошек способны помериться силой с медведем? — И я никого не боюсь. Я сверххищница.

— Лапуля, так и я не тушканчик…

— Научный факт: тигр одним ударом лапы способен раскроить медведю череп или сломать позвоночник. Будут ещё остроумные замечания или ты снова у мамы дурачок?

По крайней мере одно остроумное замечание у Дара, несмотря на лёгкий ступор пополам с каким-то детским восторгом — тигрица, ну тигрица же, с ума спятить! — вполне имелось.

— Маршал киса? Сама-то сможешь без смеха повторить?

Изара нахмурилась в замешательстве, закусила пухлую нижнюю губку. Улыбнулась чуть неуверенно. А затем вовсе рассмеялась — негромко, мелодично, до неприличия соблазнительно.

— Вряд ли.

Дар снова засмотрелся на обнажившуюся шею, с удивлением ощутил, как удлиняются клыки во рту, как мечется под кожей перевозбужденный зверь, требуя… чего-то. Убить и разорвать или нагнуть и отыметь?..

Определённо, второе. Маршал киса здорово нарвалась: быть ей медвежьей добычей.

Позыв Дар подавил — славься, самоконтроль! — но пометку в уме сделал. Сама-дура-виновата — наихудшее оправдание из всех, что когда-либо придумывало человечество, однако здесь Дар категорически отказывается брать всю ответственность на себя. Он зверь, пусть и наполовину; а зверя провоцировать нельзя.

— Вот и я так подумал, — Дар усмехнулся в ответ, подался бёдрами вверх, ничуть не стесняясь того, что Изара заметит — он не остался равнодушным к их возне. Хотя она наверняка поняла это по запаху; от неё самой разило диким возбуждением. — Не то чтобы мне не нравилось, но, может, встанешь с меня?

Сказал — и тут же понял, что из образа всё же выбился. Изара, впрочем, особого внимания уже не обратила — была слишком пьяна, чтобы улавливать подобные перемены. И слава Хаосу, устраивать разборки на глазах у гномов — последнее дело. Они, конечно, ребята надёжные и абы с кем трепаться не станут, но между собой растрезвонят так шустро, что об опростоволосившемся Шандаре уже к утру будут знать даже в Кор-ван-Вогте.

— Да-да, вы уж вставайте, ребятки, — послышался голос Эдды. — И в следующий раз заранее предупреждайте об эротическом шоу.

— Что, билетами башлять начнешь? — заржал один из гномов.

— И тотализатор открою! Столько талеров мимо моих рук уплыло, подумать страшно!

— Фигня, — негромко пробормотала Изара, поднявшись-таки с него и как ни в чём не бывало усевшись на край стола. — Мой братик пострашнее будет. К билетам и тотализатору ещё прибавится похабная книжонка… ай, простите — роман по мотивам… О, тут ещё осталось? Сла-авненько…

И эта самоубийца с самым благостным видом принялась лакать ядрёное гномье пойло прямо из кувшина.

«Жить ей, что ли, надоело?!»

— Эй-эй, киса, ты бы притормозила, — поднявшись, проговорил Дар и потянулся отнять кувшин с самогоном. Слава Хаосу, преуспел, хоть Изара и пыталась сопротивляться. За выпивкой потянулась, в руку вцепилась так, будто тигриные когти на ней уже отросли и того гляди пропорют куртку. Показалось, конечно, но одно стало ясно как день — Изару отсюда нужно уводить. Гномам и так уже есть о чём посплетничать — на месяц вперёд хватит.

— С чего это? — возмутились в ответ, то ли рассердившись, то ли обидевшись. Но на плече повисла, как будто тут и был. Вот и славненько. — Э, к-куда ты м-меня тащишь? Мне и тут хор-рошо…