Ну что, пойдем спать? Постелишь?

Лера удивилась такой прямоте (прозу жизни она ожидала меньше всего после его красивых жестов с цветами и звонками), но стелить пошла. Французская раскладушка уже перекочевала в спальню, куда была помещена и другая мебель из гостиной, сейчас пребывающей в состоянии реконструкции.

А в самой спальне случилось и вовсе невероятное.

—

Вот сто десять киллограм

живого веса, — объявил он с какой-то вымученной улыбкой, лежа

на поскрипывающей от такого веса раскладушке

, — все твои. В твоем распоряжении.

Признаться честно, Лера хотела его. Еще со встречи в Египте. Но не так…

Она представляла себе, как он сгребет ее в охапку своими мощными ручищами, обнимет накачанными ногами и будет любить всю ночь, шепча сладкие слова. А вместо этого… Да за кого он ее принимает, за проститутку, что ли? У нее все и опустилось.

В голове сразу щелкнуло: давно ни с кем не был, боится упасть лицом в грязь… Она попыталась исправить обстановку: расслабилась, села сверху на его мягкую плоть, попыталась возбудить его, но все попытки оказались безуспешными. Лера поняла, что у Николая конкретные проблемы и вряд ли она сможет решить их. По крайней мере, с первого раза. Он тоже пытался и так, и этак… В конечном итоге, ему удалось даже кончить, но все это было сморщенно, неправильно и не так, как должно было быть между молодой женщиной и мужчиной средних лет, долго идущими друг к другу. По крайней мере, в представлении Леры.

Окончательно все испортил Николай, когда стал говорить о том, что москвички очень избалованы и ленивы.

—

В Рязани женщины настолько неприхотливы, что сами все делают: и мужчин удовлетворяют, и сами кончают. Ничего делать не приходится. А москвички только и ждут, чтобы за них все сделали, — продолжал вещать Николай.

Лера молча лежала рядом, пытаясь понять: как такое возможно. Галантный кавалер за какой-то час превращается в обычного жлоба, простого мужика. Ей было жаль свою разбившуюся мечту — она уже представляла, как в ближайший выходной отправится в его лесной домик и они будут любить друг друга на шкуре возле камина…

И в этот самый момент, когда он разгагольствовал о роли женщины в сексе, а Лера была где-то далеко в лесном доме на медвежьей шкуре, зазвонил телефон. Два часа ночи.

—

Номер не определен, — сообщил женский голос из кухни.

Лера прекрасно знала, кто ей может звонить в два часа ночи с неопределившимся номером и, вероятно, если бы сейчас пребывала в эйфории после бурного секса, вряд ли подняла бы трубку.

—