Мне было жаль своего куратора. Правда жаль, даже несмотря на все те методы контроля, которые она и Разумовский практиковали по отношению ко мне. Понятно, что они преследовали свои цели, но… Такой участи, какой удостоилась Арина, никто не заслуживает…

Брюнетка была права. Стоило мне открыть рот — как вожжи управления ситуацией попали в руки Нобла. Седой гавнюк!

«Он просто не оставил мне выбора! Он убил бы её в любом случае!»

Я пытался оправдать себя, и знал это. Но это была обычная реакция человека, оказавшегося в подобной ситуации. Скоро это пройдёт, главное — не фиксировать на произошедшем внимание. Так можно развить комплекс вины, а я не был виноват перед Ариной. Не был.

«Но ведь ты предложил этот план с налётом» — раздался мерзкий голос внутри — «А она была против».

«Заткнись!»

«Ты знаешь, что это твоя вина, Кальн. Занял чужое тело, получил чужую жизнь в чужом мире, а теперь пытаешься сделать вид, что так и должно было быть?».

Я закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях. Прекрасно, кажется, распад личности спровоцировал шизофрению… Или это изрядная доза паргона подкинула такой сюрприз?

Понятно, что каждый из нас ведёт диалог сам с собой. И обычно это совершенно нормально. Проблемы начинаются в тот момент, когда твой внутренний собеседник начинает подкидывать реплики, о которых ты даже не думал.

Надеюсь, это всего лишь моё воображение…

Я не знаю, сколько пришлось просидеть в этой камере. По внутренним ощущениям и чувству голода казалось, что по меньшей мере — сутки.

За мной никто не приходил. Никто не приносил еду, не уводил меня на допросы, не пытал. Я знал, что это будет продолжаться недолго, но сделать всё равно ничего не мог. Ноль энергии, да и экранирование в этой темнице наверняка не позволило бы мне прыгнуть отсюда.

Оставалась лишь надежда на браслет-пиявку, однако, вспомнив слова Арины о Пекле, я понял — эта надежда весьма эфемерна. Думаю, американские маги подходят к вопросу безопасности своих учреждений ничуть не менее скрупулёзно, чем Дети Перуна.

А значит — хрен кто меня обнаружит…

Через какое-то время я уснул. Забылся тревожным сном, лёжа на холодном полу. В грёзах ко мне приходили разные образы — Арина, Маша, Сандра, Анкх, Обломанный ноготь, Разумовский, Мастер, Марфа, Смирнов, Лариса, Рус, Хакси. Часть «посетителей» оставалась неясной, словно скрытой густым туманом, и несколько раз я просыпался в холодном поту — только для того, чтобы через некоторое время снова провалиться в этот липкий мир образов и воспоминаний.

Несколько раз показалось, что сквозь пелену сна меня кто-то зовёт, и поэтому когда проснулся, я не сразу понял, что слышу голос в реальности.

— Кальн…

— Кто здесь? — я покрутил головой, и увидел, как на противоположной стене появилось небольшое отверстие. За ним висел густой мрак.

Я встал и подошёл к образовавшемуся провалу. Нечего было и думать туда пролезть — я бы с трудом смог просунуть в появившуюся дырку кулак.

— Кальн…