– У нас и так вапетит – не жовано летит! – смеясь и потрясая козлиной бородкой, отшутился Иван. – Семья большая, целый чугун картошки с огурцами разыграли, и полчугуна похлёбки оплели. Только на стол подтаскивай. У нашей стряпухи нынче вся похлёбка выкипела, осталась одна гуща, она набузырила в чугун воды, мы ито в охотку все выхлебали, – облизывая ложку, балагурил с Анной Иван, разглашая стряпухину оплошность.

– А как в голодные-то годы жили, небось, брюха-то не распускали! – как-бы оправдываясь, вступила в разговор Дарья.

Анна, усевшись на лавке, зорко наблюдала за тем, что происходило за столом. Она пытующим взором осмотрела допотопную солоницу, вековечные, почерневшие от времени и выщербленные ложки, перекинула взгляд на загрязненный драный столешник. Иван заметя Аннин блуждающий взгляд, предусмотрительно завернул замызганный край столешника наизнанку, спрятав обличительную грязноту.

– Мы, ждавши, заждались свою корову. Кесь она и не отелится, наголодовались без молока-то, нарушать ее жалко, она у нас доморощенная, я сама ее теленком выпоила, а мясо-то блюдем к свадьбе, – высказалась Дарья.

– Что-то мне нынче занеможивается, жар во всем теле, должно быть где-то гриб схватил, – вылезая из-за стола и помолившись, зябко передернувшись всем телом, проговорил Иван, готовясь залезть на печь. Он притворно кряхтя полез на печь с намерением там погреться.

– А ты в бане попарься – весь гриб из тебя выпотится и боль, как рукой снимет, – участливо порекомендовала Анна.

– А бают в баню с грибом-то не ходют, – заметила Дарья.

– Что ты! – удивилась Анна, – я на себе испытала, я тоже грибом хворала, сходила в баню, там у меня пот выступил крупными пупырышками по всему телу, все прошло, и кашель кончился!

– Ну, и слава Богу! – согласилась с ней Дарья.

– Сергуньк, сходите-ка с Санькой в сарай, принесите оттуда вязанку соломы на подстилку скотине! – распорядился Иван, стараясь отослать меньших сыновей, с намерением избавиться от них при деловом разговоре с Анной о сватие.

– Санька-то у нас больно на язык-то востёр, при нем разговор хоть не заводи, живо все на улице разболтает, – неодобрительно высказался о Саньке отец.

– У него не удержится! – подтвердила и мать Дарья, как только Сергунька с Санькой вышли.

– Как-бы тебя Дорофеевна наладить сходить к Крестьяниновым насчёт сватии с ними побаить, – перейдя к деловому разговору, обратился с печи Иван к Анне.

– Как?! Очень просто, схожу и потолкую, все дело улажу, – охотно согласилась Анна.

– Ты быват, закинь словца два на эту тему. Узнай все, вынюхай и выспроси их хорошенько! – давая указания, напутствовал он ей.

А у Гуляевой Анны и без наказов редко, когда срывалось дело по усватыванию невест. Она своим словоохотливым языком почти всегда при сватие склеивала жениха с невестой воедино. Так и на этот раз, она с трепетом сходила к Крестьяниновым, все дело уладила.

Придя к Федотовым, она доложила Ивану с Дарьей:

– Все договорено – готовьтесь с рукобитьем.