Тот роковой путь, который привел меня и таких, как я, к этому дню 2 марта, бежал в моих мыслях так же, как эта унылая лента железнодорожных пейзажей, там, за окнами вагона… День за днем наматывался этот клубок… В нем были этапы, как здесь - станции… Но были эти «станции» моего пути далеко не безрадостны, как все эти, мимо которых мы сейчас проносились…
Станции проносились мимо нас… Иногда мы останавливались… Помню, что А. И. Гучков иногда говорил краткие речи с площадки вагона… это потому, что иначе нельзя было… На перронах стояла толпа, которая все знала… То есть она знала, что мы едем к царю… И с ней надо было говорить…
Все же мы ехали очень долго… Мы мало говорили с А. И. Усталость брала свое… Мы ехали, как обреченные… Как все самые большие вещи в жизни человека, и это совершалось не при полном блеске сознания… Так надо было… Мы бросились на этот путь потому, что всюду была глухая стена… Здесь, казалось, просвет… Здесь было «может быть»… А всюду кругом было - «оставь надежду»…
Разве переходы монаршей власти из рук одного монарха к другому не спасали Россию?
Сколько раз это было…
В 10 час. вечера мы приехали. Поезд стал. Вышли на площадку. Голубоватые фонари освещали рельсы. Через несколько путей стоял освещенный поезд… Мы поняли, что это императорский…
Сейчас же кто-то подошел…
- Государь ждет вас…
И повел нас через рельсы. Значит, сейчас все это произойдет. И нельзя отвратить?
Нет, нельзя… Так надо… Нет выхода… Мы пошли, как идут люди на все самое страшное, - не совсем понимая… Иначе не пошли бы…
Но меня мучила еще одна мысль, совсем глупая…
Мне было неприятно, что я являюсь к государю небритым, в смятом воротничке, в пиджаке…
С нас сняли верхнее платье. Мы вошли в вагон.
Это был большой вагон-гостиная. Зеленый шелк по стенам… Несколько столов. „ Старый, худой, высокий желтовато-седой генерал с аксельбантами…
Это был барон Фредерике…
- Государь император сейчас выйдет… Его величество в другом вагоне…
Стало еще безотраднее и тяжелее…
В дверях появился государь… Он был в серой черкеске… Я не ожидал его увидеть таким…
Лицо?
Оно было спокойно…