— Любимый отрывок? — В его глазах вспыхивают огоньки.
— В «Комедии»? — Я обдумываю ответ. — Наверное, отрывок из «Paradiso»[24]. Когда души возносятся к Господу…
Не скрывая восхищенной улыбки, Марк заканчивает предложение за меня:
— Да! Как воспаряющие снежинки! Это и мой любимый отрывок.
Наши взгляды вновь встречаются. Марк произносит строфу на певучем итальянском:
— «In sù vid’ io così l’etera addorno, farsi e fioccar di vapor triunfanti…»[25]
И вновь тишина. Марк делает глоток вина.
Затем ставит бокал на стол, его алые губы увлажнились от сладкого «Москато роса». Он пристально смотрит мне в глаза. Тянется рукой через стол и накрывает мою ладонь своей. Подается вперед чуть сильнее. От его прикосновения меня словно пронзает током, каждая клеточка тела жаждет раствориться в этом невероятном мужчине. Мир вокруг нас меркнет.
— Марк… — выдыхаю я.
Я связана по рукам и ногам. Другого выхода не остается. Не хочу больше тянуть. Наши губы совсем близко. Мир теряет смысл, Вселенная — ничто, есть лишь этот момент: наш столик на солнечной террасе, я, Марк Роскаррик, его прекрасное лицо и влажные сладкие губы, что вот-вот прильнут к моему жаждущему рту.
— Я не могу, — говорит он. — Не могу поцеловать тебя. Это слишком опасно. Для тебя. — Он мрачно вздыхает. — Ты мне очень нравишься, Икс. Не помню, чтобы я желал кого-то так сильно. — Длинная и гнетущая пауза. — Но это невозможно.
7
— До меня по-прежнему не доходит — почему?
— Мы не зашли далеко.
— Странно. Очень странно. Угощает тебя обедом, говорит, что чуть ли не обожает тебя, что ты самая красивая девушка со времен Елены Троянской, если не симпатичнее… а потом заявляет: «Видишь ли, я не могу из-за мрачной и ужасной тайны…» Затем провожает до дома — и все?!
— Он предложил мне свою машину и водителя, чтобы я изучала Неаполь… без приключений.
Подруга кивает.
— Джесс, почему он так поступил? — не унимаюсь я. — Почему?
— Дай подумать. А чтобы лучше думалось, мне нужна доза никотина.
Подруга прикуривает сигарету и выпускает сизый дым под хруст пиццы «Маргарита».